Читать «100 ответов верующим» онлайн - страница 61

Если вы читали Библию, то без труда вспомните, как много в ней говорится о кровопролитных войнах. Очень часто можно встретить фразы, подобные следующей: «И предал господь хананеев и ферезеев в руки их, и побили они из них в Везеке десять тысяч человек» (Судей, гл. I, ст. 4). Стало быть, религия вовсе не осуждает самую страшную и самую кровопролитную форму убийства — войну и даже рассматривает некоторые войны как особо угодные богу.

В религиозных книгах грех, особенно грех против бога, решительно осуждается. Но в то же время религия поучает верующих, что любой грех, если он не направлен против бога, может быть прощен при условии покаяния грешника. И заметьте, что для получения прощения от бога достаточно одного словесного раскаяния: бог простит кающегося грешника, не дожидаясь, пока тот исправится на деле. Более того, по мнению богословов, такой раскаявшийся грешник даже ближе богу, чем честный человек, праведник. В подтверждение этого сошлемся на слова, напечатанные в 1959 году в «Журнале Московской патриархии»: «Милосердие божие безмерно; поэтому кающийся грешник никогда не должен сомневаться в возможности получить от бога отпущение своих грехов… (Матф., 18, 21-22). Это величие своей благости господь ясно раскрывает, когда говорит: «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лука, 15, 7)».

Из сказанного видно, что религия, провозглашая заповеди «не убивай» и «не кради», в то же время обещает легкое прощение тому, кто, нарушив эти заповеди, покается потом перед господом. Религия не толкает прямо на преступления, но она оставляет лазейку и надежду на оправдание для морально неустойчивых людей.

Какой же вывод следует из всего сказанного?

Прежде всего, следует сказать, что заповеди «не убивай» и «не кради» совсем не являются исключительно религиозными требованиями.

Наша Конституция гарантирует полную неприкосновенность личности и имущества каждого советского гражданина. Советские законы рассматривают воровство, хищение социалистической собственности, убийства, грабежи и т. д. как тяжелые преступления против общества и предусматривают суровые наказания для тех, кто их совершает. Осуждая преступников, советские люди стремятся не мстить им, а исправить их. К тем же, кто совершает особо тяжкие преступления, мы применяем высшую меру наказания, и в этом проявляется не жестокость нашей морали и права, а человеколюбие, ибо, сохранив жизнь особо опасному преступнику, мы поставили бы под угрозу спокойствие общества и жизнь других людей. Почему же получилось так, что общепринятые нормы морали, осуждающие убийство и кражу, оказались освященными авторитетом религии? Дело в том, что жрецы и священники, составлявшие так называемые «священные» писания, стремясь сделать религиозную мораль привлекательной в глазах простых людей, приписали установление этих требований самому богу. Таким-то путем заповеди «не убивай» и «не кради» и попали в Библию. Однако религия отнюдь не требует безоговорочного выполнения этих заповедей. Вот почему мы, соглашаясь с требованиями «не убивай» и «не кради», считаем, что для их выполнения нет необходимости верить в бога и придерживаться норм и правил религиозной нравственности.