Читать «100 великих тайн Нового времени» онлайн - страница 237

Масла в огонь добавило еще одно странное совпадение. Незадолго до смерти Петр Ильич закончил шестую симфонию, трагический финал которой многие восприняли как прощание автора с жизнью.

Сергей Дягелев вспоминал, что в среде музыкантов поползли слухи о самоубийстве композитора и фальсификации медицинского заключения о смерти.

По одной из версий к такому шагу Чайковского подтолкнул сам царь – Александр III, возмутившийся будто бы имевшей место сомнительной интрижкой композитора со своим родственником.

Но подобные инсинуации продолжались недолго. Советская власть быстро заткнула клеветникам рот. Переписку и дневники Чайковского, перед тем как опубликовать, тщательно отредактировали, а подлинники спрятали в спецхран. Биографию подшлифовали и выпустили в одобренной Главлитом серии ЖЗЛ. Так на долгие годы Петр Ильич из реального человека превратился в бронзовый памятник.

Гром грянул в 1980 г., когда на страницах нью-йоркской газеты «Новый американец» появилась еще одна статья музыковеда Александры Орловой с сенсационными подробностями биографии Чайковского.

Орлова утверждала, что композитор покончил жизнь самоубийством, а привели его к этому «необузданные гомосексуальные наклонности».

Орлова утверждала, что факты стали ей известны от Александра Войтова – выпускника училища правоведения.

Кроме этого, Орлова привела множество косвенных доказательств, подтверждающих новую версию. В первую очередь это свидетельства очевидцев, которые заявляли, что после смерти Чайковского не были проведены необходимые в таких случаях карантинные мероприятия.

Римский-Корсаков, например, писал: «Как странно, Чайковский умер от холеры, но доступ на панихиду был свободный. Помню, как Вержбилович целовал покойного в голову и лицо». Это совершенно не вяжется с версией гибели от заразной болезни. Никто также не собирался дезинфицировать дом композитора, а использованные простыни вместо того, чтобы сжечь, отправили в прачечную.

Также Орлова утверждала, что, работая в закрытых архивах музея Чайковского в Клину, она собственными глазами видела письмо лечащего врача композитора доктора Бертенсона к брату Чайковского Модесту, где он давал наставления по поводу того, как следует описывать смерть от холеры. Это имело смысл лишь в одном случае – если бы Петр Ильич умер совершенно по другой причине.

В Советском Союзе, как и следовало ожидать, изыскания госпожи Орловой были квалифицированы чуть ли не как идеологическая диверсия. Отрицалась не только возможность самоубийства композитора, но даже и факт его нетрадиционной сексуальной ориентации. В самом деле, возможно ли, чтобы гений, написавший такое замечательное музыкальное произведение о любви, как «Ромео и Джульетта», вдохновлялся при его создании черт знает чем!

Но все тайное когда-нибудь становиться явным. После того как исследователей начали пускать в закрытые архивы, жизнь Петра Ильича предстала перед нами совершенно в ином свете. Валерий Соколов проделал уникальную работу, опубликовав все то, что было вычеркнуто цензорами из писем и дневников Чайковского. Оказалось, например, что редактированию и «усекновению» в общей сложности подверглись 248 писем композитора, в основном адресованных братьям Модесту и Анатолию. И во всех этих посланиях буквально кипели любовные страсти.