Читать «10 жизней Василия Яна» онлайн - страница 21

Японцам вновь удался обходной маневр, и снова промахи высшего командования русских армий свели на нет героизм нижних чинов и полевых офицеров. Чтобы избежать окружения, Куропаткин отдал 6 марта приказ отступать за Мукден. «Одни части пробивались с боем, сохраняя порядок, другие – расстроенные, дезориентированные – сновали по полю взад и вперед, натыкаясь на огонь японцев, – вспоминал Антон Деникин, возглавлявший тогда штаб казачьей дивизии. – А все поле, насколько видно было глазу, усеяно было мчавшимися в разных направлениях повозками обоза, лазаретными фургонами, лошадьми без всадников, брошенными зарядными ящиками и грудами развороченного валявшегося багажа, даже из обоза главнокомандующего. Первый раз за время войны я видел панику» [10].

Исход сражения называли не иначе как катастрофой. Куропаткину незамедлительно была дана отставка, и его место занял Линевич.

21 марта 1905 года, будучи уже чиновником особых поручений при главнокомандующем, Василий Янчевецкий согласился сотрудничать с Санкт-Петербургским телеграфным агентством [11]. Корреспондировать, впрочем, не особо было о чем. Русские армии надежно закрепились на Сыпингайских высотах. Весь апрель центральные газеты публиковали однообразные сообщения: «На театре военных действий перемен нет», «Происходят мелкие стычки передовых частей», «Сегодня в общем положении на театре войны ничего нет нового», «Наши передовые отряды продвинулись сильно вперед», «На позициях господствует тишина», «На позициях без существенных перемен. На правом фланге происходят частые кавалерийские стычки», «На позициях полнейшее затишье…».

Известие о разгроме русской эскадры в Цусимском проливе 14—15 мая ошеломило всех, от рядового обывателя и солдата до государя-императора. Япония сразу же предложила переговоры. Русская армейская группа в Маньчжурии на тот момент была гораздо мощнее противника. Но война уже обошлась России в четверть миллиона погибших, раненых, контуженых и пропавших без вести [12]. И Николай II согласился на обсуждение условий мира.

С 21 мая Василий Янчевецкий служит чиновником резерва хозяйственного разряда при полевом военно-госпитальном управлении 1-й Маньчжурской армии. Спустя месяц он произведен в чин коллежского секретаря [13].

«Дрались мы честно с японцем, сколько людей ухлопали, сколько разорения семьям было, а в ничью война кончилась…».

Вот как вспоминал о днях перемирия человек, которого Янчевецкий, возможно, знал – Владимир Станюкович, начальник госпиталя в Гунчжулине, где находился штаб главнокомандующего: «Проведя день за работой, мы часто уезжали вечером в даль, к синеющим сопкам, блуждали между высокими стенами шумящего гаоляна, спускались к речкам, вьющимся в ложбинах… Любил я печальное небо Востока в эти тихие минуты, когда ушло уже солнце, когда жизнь притаилась, а оно, могучее, безучастное глядит на меня своею огромною степью – глядит без глаз, не моргая, как ужас… Медленно тянулись переговоры о мире. Жадно ожидали мы их окончания. В передовых линиях шли мелкие стычки. Изредка приносили раненых… Мир был необходим – об этом говорили и подавленная воля армии, и неурядицы, царящие в ней» [14].