Читать «...и чуть впереди» онлайн - страница 18
Алла Вениаминовна Драбкина
…И потом, несколько дней подряд, вдруг раздастся чье-нибудь: «Соврал! Соврал! Раб! Ребята! Он раб! Что заставим делать?»
А смущенный «раб» озирается виновато, будто ища защиты. Но защиты ему нет, у мальчишек свои законы, может, и жестокие, но справедливые.
Опять педсовет. Опять на коврике Маша.
— Товарищи, я ничего не понимаю! В третьем отряде какое-то рабство. Какие-то дикие крики: раб, раб! Мария Игоревна, я чувствую, вы совсем уже не соображаете, что делаете.
— Это игра такая!
— Хороша игра! А те, которые не рабы, — те рабовладельцы?!
— Да нет, просто я читаю им книгу о Гайдаре.
— Интересно, что за книга! Покажите мне!
— Не могу!
— Как это «не могу»?
— Мы ее читаем.
— Я, может, тоже хочу почитать!
— Дочитаем — дадим!
— Пока дочитаете — рабов разведете?
Напрасно Маша пытается что-то объяснить: слушать других Нина Ивановна не любит.
— Оставь ты свою логику! — говорит после педсовета Виктор Михалыч. — Ты лезешь к ней со своей логикой, а она тебя без всякой логики — раз! И привет!
…«Вечером решали, кому быть полуротным вместо Яшки. Ребята постановили: ему.
Это случилось двадцать седьмого августа девятнадцатого года, ему было ровно пятнадцать с половиной лет.
А еще через неделю он был уже ротным».
— Во здорово! Всего-то на два года старше нас?
— На три!
— Ну, на два с половиной!
— Уже в бой! Во здорово!
— Я бы тоже пошел! — Купчинкину и тут не промолчать.
— А ты думаешь, ты бы знал, за что воевать? — спрашивает Маша.
— Так ясно ж — за революцию.
— Это сейчас ясно, а тогда, думаешь, разобрался бы?
— Что ты, Купчинкин, — смеется Андрюша Новиков, — лучше за каких-нибудь зеленых! Симпатичные такие мужички, чего захотят — то и делают. Умываться не любят, книжки не читают. Анархия — мать порядка. Захотел бабу стукнуть — пожалуйста, тоже можно. Это как раз по тебе.
— Я один раз только стукнул, — прогудел Купчинкин.
— Где один, там и два!
— Ну что вы все на одного! — вдруг зарыдал Купчинкин.
— Ребята, перестаньте! Что вы все на него? Что он, хуже всех? — прикрикнула Маша.
Купчинкин от этих слов зажалел себя еще больше, разревелся еще пуще. Побежал.
— Ну, рады? — спросила Маша. — А, между прочим, кто за вас территорию подметает? Может ты, Сережа? Или Лобанов? А я почему-то Купчинкина за этим делом вижу.
— Да мы же так просто, — развел руками Андрюшка.
— Разобраться в том, в чем без вас разобрались, вам кажется легко, а когда надо в своих делах чуткими оказаться — вы и молчок, все забываете. Помните, как Аркадий Гайдар заступился за Костю Кудрявцева?
— Ну и зря заступался, — буркнул Женька Лобанов, — случай пришел, и этот Костя таким трусом и рабом оказался… Об таких и руки нечего пачкать… Предадут ни за грош.
— Человек не рождается трусом и рабом. Просто одни люди послабее, другие посильнее, и если слабым не помогать — они становятся трусами…
— Вот еще. Помогать… — Женька махнул рукой с полным презрением к такому предложению.
Однако в тот же день Маша заметила, что ребята все вьются вокруг Купчинкина. Она не была уверена, что сегодняшний урок подействует на них во всех подобных случаях, ведь рефлекс доброты — рефлекс условный и вырабатывается трудом и терпением.