Читать «С Г О В О Р — повесть» онлайн - страница 27

 Ненужных пойманных самцов бросали назад, в воду, а самок резали перочинными ножами. Икрой наполняли большие эмалированные ведра, куда напарник Глушкова — рядовой Ляпустин, время от времени украдкой подсыпал какой–нибудь грязи: гнилую травинку, горсточку земли, или просто, изловчившись, незаметно выхаркивал в ладонь изрядно соплей и размазывал их по ядреным сочным красным ястыкам. Выпотрошенную рыбу забрасывали в кусты — по берегам речки ее гнило многие тонны. Ливень не мог прибить кислую тошнотворную вонь, от которой даже резь стояла в глазах, широко разливающуюся по распадку.

 Глушкова постоянно мутило от вони. Уже давно ему чудился шум моторов из–за гребня распадка. Шум этот перемещался, сползал влево, вправо, удалялся, делался ближе, а потом зазвучал с дороги, пролегающей от гарнизона к побережью. Вдоль распадка шли, наверное, вездеходы, часто останавливались и вновь начинали медленно двигаться, скрытые крутым откосом и лесом. Может быть, как раз из–за Глушкова и была затеяна эта езда техники. Он ускорил шаг, а потом и вовсе побежал, но вездеходы с рокотом и лязгом прошли мимо. И потом в течение дня шум транспорта неоднократно раздавался с дороги. Глушков к этому времени соорудил себе под крутым заросшим откосом маленький неприметный шалашик. Отсиживался в нем до вечера.

 Ближе к сумеркам он выбрался на опушку леса, росшего в распадке, и меньше чем в километре увидел окраинные домики гражданского поселка на берегу моря, которое поднималось за домиками и почему–то выше них, выше земли, серой одноликой массой, и Глушков тогда подумал, что ближе, чем теперь, он еще не видел моря: жил в центре материка, к месту службы доставлялся самолетом, из обнесенного бетоном гарнизона вывозился только несколько раз на стрельбище вглубь острова. И он удивился, что в море не было ничего, никаких деталей, только одна эта довлеющая над землей серая масса.

 В домиках с наступлением сумерек засветились окна. Жили здесь, наверное, совсем обычные люди. И жизнь их — Глушков вдруг смог это себе ясно представить — была наполнена всевозможными мелочами. Из какой–то трубы шел дымок, и, наверное, жара стояла в том доме. И кто–то, может быть, лениво ковырялся вилкой в незатейливой, но обильной еде, и какая–нибудь распаренная хозяйка в широкой мужниной майке возилась с постирушкой в оцинкованном корыте с бортами, как у гнутой ладьи, а другая хозяйка, наверное, громко ругалась и нещадно лупила кулаком по брюху моргающую корову, влезшую во время дойки навозным копытом в молочное ведро. Глушков в своей жизни лишь два раза видел, как доят корову, но теперь, вдыхая провонявший тухлой кетой воздух, он вдруг ясно представил себе все обстоятельства такого нехитрого и в то же время завораживающего действия как дойка: представил толстое вымя и крепкие скрюченные пальцы, выметывающие из сосцов две струйки молока, коровью морду, самодовольно и блаженно перемалывающую жвачку, ее губы, мясисто–кожаные, подвижные и мокрые, которые — поднеси к ним кусок хлеба — прихватят и руку, но, обмусолив, выпустят.