Читать «Дядя Веня» онлайн - страница 3

Астров. Рамадан у них сейчас, теть-Мариночка.

Марина. Да по мне — хоть что — хоть рамадан, хоть драбадан — спать-то надо когда-нибудь? А потом весь день — не поймешь — когда на стол накрывать? Когда убирать? Только скатерть свернешь — застилай сызнова… Балаган…

Астров. Ну и долго это еще продлится? Как они, гости ваши, по Германии своей не соскучились?

Войницкий (мрачно). А кто его знает. На хрена он вообще сюда приперся?

Марина. Веня! Как ты разговариваешь!.. (после паузы) Ну вот что сейчас с завтраком делать? Только разложилась — гулять ушли. Что ж теперь — собирать?

Войницкий. Да вон они идут, тетя Марина. Легки на помине.

Входит Соня, за ней идет Леночка и Серебряков с Телегиным.

Серебряков. Только ступая по этой древней земле, Илюша, приобщаешься того неизбывного духа, который был завещан нам нашими великими предками. Это просто удивительно, какой заряд энергии я тут получаю! Буквально на годы вперед. Скажу без преувеличения, здесь каждый камень… (останавливается и разводит руками, ища нужное слово)

Войницкий. …Ленина знает.

Серебряков (озадаченно). Какого Ленина, Веня? При чем тут Ленин? Или ты опять паясничаешь?

Войницкий. Здесь каждый камень Ленина знает! Слезайте уже с трибуны, герр активист. Или с броневика… уж не знаю, на что вы там в настоящий момент взгромоздились.

Телегин. Опа! Дискуссия возобновляется! Раунд сто девяносто восьмой. В красном углу ринга — практический сионист-поселенец Вениамин Михайлович Войницкий; в левом — борец-теоретик, ныне германско-подданный Але…

Соня (прерывает его). Илья, заткнись, а? Папа, выпьешь чаю?

Серебряков. Спасибо, Сонечка. Я, пожалуй, буду пить чай в комнате. У меня на сегодня намечено уйма работы. Лена, можно тебя на минутку? (уходит с Леночкой. Соня идет за ними)

Марина (кряхтя, встает и начинает ставить на поднос чашку, тарелку и пр.). Ну вот, пожалуйста. В комнате… Отчего нельзя со всеми, за столом? (уходит, унося поднос).

Астров. И в самом деле, Веня, нехорошо. Ну что ты на него накидываешься? Он ведь гость все-таки.

Войницкий. Да бесит меня он, понимаешь ты или нет? Фальшь эта непролазная… «древняя земля»… «великие предки»… фу ты ну ты… Что ж наш сионист-то великий сбежал с этой «древней земли»? И не куда-нибудь, заметь, — в Германию, где, как он выражается, «каждый камень» кровью нашей полит? И не просто сбежал, а еще и живет там на немецкие подачки? Как ему там кусок хлеба в горло лезет? Это ведь не просто кусок хлеба. Они ведь этим куском свои грехи старые выкупают — мол, я тебе, еврею, хлеб, а ты мне, немцу, — индульгенцию. Сожрал? Ну все, теперь мы квиты… Тьфу, пакость!

Телегин. Вениамин Михайлович, вас послушать, так в Германию теперь и шагу не ступи. Глупость какая-то… Я там был — страна красивая. И дешево, не то что у лягушатников. А кроме того, знаете ли вы, сколько туда в последние годы нашего брата понабежало? Что ж они все — предатели?