Читать «Каким его запомнили» онлайн - страница 11
Олег Аркадьевич Тарутин
Геннадий Павлович подошел к ребятам.
— Что тебе, Михаил?
— Подсадите меня на турник, дядя Гена, попросил Мишка. — А то мне не допрыгнуть, а они не подсаживают и по столбу влезать не дают!
— И не подсадим! — забасил самый рослый из мальчишек. — Мы тут с Валькой на спор подтягиваемся, по три попытки у каждого, а тебе, слабаку, в жизни не подтянуться. Будешь болтаться, как сосиска!
Компания обидно захохотала. У Мишки на глазах навернулись слезы.
— Еще неизвестно, кто сосиска! Подсадите, дядя Гена!
— Погоди, Михаил, не горячись, — положил ладонь на его белобрысую макушку Соловцев. — Сколько у тебя лучшая попытка? — спросил он рослого мальчишку.
— У Сашки — шесть! — хором ответила компания.
— А у Вальки?
— У Вальки — семь. У них еще по одной попытке осталось!
— Ну, братцы, вряд ли вам сейчас удастся улучшить результаты. Отдохнуть надо. А пока отдыхаете, давайте предоставим одну попытку Мишке. Пусть повисит, жалко, что ли? Действуй, Михаил!
Он подхватил мальчишку под бока, приподнял, и тот, уцепившись за перекладину, повис, извиваясь и дергаясь, стараясь подтянуться.
— Виси, виси… — поддразнил его здоровяк Сашка.
Но, ко всеобщему удивлению, Мишка дотянулся подбородком до перекладины, запрокинув голову и вытянув шею.
— Раз, — насмешливо сосчитал Сашка.
Второго раза, судя по всему, не предвиделось. Мишка болтался на вытянутых руках, изо всех сил стремясь вверх, поджав для облегчения веса голенастые ноги с пятнами зеленки на ссадинах.
— Да прыгай уж, хорошо хоть раз выжался, — снисходительно сказал Валька.
Но Мишка не спрыгивал, упрямый был парнишка. Геннадий Павлович смотрел на него с одобрением.
— Давай, Михаил, на форсаже! — сказал он непонятно. — Ну!
И вдруг, перестав извиваться и дергаться, Мишка согнул руки в локтях и по всем правилам приподнялся над перекладиной. И не до подбородка приподнялся, а до груди.
— Два! — улыбнувшись, сказал Геннадий Павлович.
— Три! — хором крикнула компания пару секунд спустя. А Мишкина белобрысая голова уже торчала над перекладиной.
— Четыре!
— Стоп! — скомандовал Соловцев в тот момент, когда Мишка находился в нижней стадии жима, вися на вытянутых руках. — Норма!
Мишка, расцепив пальцы, бухнулся на землю, но тут же вскочил, счастливый и ошалевший.
— Четыре раза, — подытожил Геннадий Павлович. — Почетное третье место. Вот он, форсаж-то.
— А я и не устал нисколько! — похвастался Мишка. — Ни капли!
— Не хвастай, брат, — остановил его Геннадий Павлович. — Я зато устал. Ну, силачи, будьте здоровы! — И, помахав ребятам рукой, он направился к парадной.
— Дядя Гена, а правду Мишка говорит, что вы летчиком были? — крикнул кто-то ему вслед.
— Правда, — полуобернувшись, подтвердил Геннадий Павлович.
— А куртка у вас летчицкая, да?
— Самая что ни на есть летчицкая, — ответил Соловцев из дверей.
"Ну вот и все на сегодня, — думал он, поднимаясь по лестнице, — хватит. Вот лягу сейчас — и до утра. Весь день — сплошная подноска. Этак я, пожалуй, и курсантом не уставал на кроссах". Геннадий Павлович остановился на лестничной площадке третьего этажа, перевел дух, глянул вверх и покачал головой. Что ж это, Геночка, — пятый этаж и с перекуром? Ай-ай-ай, куда ж это, брат, годится?