Читать «Каменный пояс, 1975» онлайн - страница 45
Виктор Суворов
Над искрящимся снежным полем была такая тишина, точно сама природа встала в почетный караул, охраняя вечный сон советских воинов, что покоились в братской могиле под краснозвездной пирамидой.
С трудом сдерживая волнение, Ахмеджан Латыпович Мухамедьяров шел на свиданье с фронтовым прошлым. Поле было совершенно такое, каким запомнилось ему в тот неповторимый день, шестнадцатого ноября сорок первого года. Тогда здесь, в Подмосковье, у безвестного разъезда Дубосеково, насмерть стояли панфиловцы, совершившие неувядаемый ратный подвиг.
Мухамедьяров остановился у братской могилы и замер, обнажив голову. Колючий ноябрьский ветер растрепал пряди посеребренных волос. Комиссар поднял промерзший ком земли, подержал его в ладони.
Миновало больше трех десятилетий, а события тех дней и сейчас свежи в его памяти.
...В блиндаже зазуммерил телефон. Мухамедьяров мгновенно открыл глаза, отгоняя сон.
Связист протягивал командиру полка Илье Васильевичу Капрову трубку полевого аппарата.
— Товарищ полковник! Вас вызывает двадцатый.
Дремавший Капров взял трубку.
— Слушаю вас, товарищ двадцатый!
Мухамедьяров следил за выражением его лица, слабо освещенного лампой-коптилкой, старался уловить, о чем говорил командиру полка генерал Панфилов.
Простуженный голос Ивана Васильевича едва долетал до Мухамедьярова.
— Прочесали, говоришь, передний край и на этом успокоились? А ты, Илья, не верь затишью: оно, знаешь, обманчиво, и нередко бывает перед бурей.
Панфилов и Капров были старыми друзьями, вместе дрались с басмачами в гражданскую войну. Панфилов любил умного, мужественного комполка, доверял ему самое сокровенное.
— Пленные показывают: Гитлер приказал любой ценой взять Москву. Да и мороз фрицев подгоняет. Мечтают, вшивые, в московских квартирах погреться!
— Вот мы их и погреем, как следует, Иван Васильевич!
— Погреем, Илья, погреем! — согласился Панфилов. — Только учти, силен немец, его шапками не закидаешь. А кто у тебя на фланге, у Дубосеково?
— Рота Гундиловича.
— Это хорошо. Народ у него надежный, да и сам он не промах. Но все равно, Илья, надо посмотреть, как там у ребят дела, побеседовать с коммунистами и комсомольцами. От их поведения, примера в бою многое теперь зависит. Комиссар, говоришь, туда идет? Ладно. Потом доложишь.
Капров вернул трубку телефонисту, взглянул на старшего политрука, собравшегося в роту Гундиловича.
— Ясно. Вопросов нет, — сказал Мухамедьяров, на ходу застегивая полушубок. И уже с порога добавил: — Я на КП.
Морозный ноябрьский ветер обжигал щеки. Мухамедьяров торопливо зашагал в предрассветной мгле вдоль низкорослого кустарника, надеясь проскочить на КП, пока немцы снова не начали обстрел минами и тяжелыми снарядами. Невдалеке заметил фигуру человека, спешившего в сторону передовой, к разъезду Дубосеково. Замедлил шаг, присмотрелся. Судя по размашистой походке, это Клочков. Окликнул:
— Политрук!
Тот остановился, быстро отозвался на знакомый голос комиссара:
— Я!
Сошлись, поздоровались.
— Куда в такую рань? Да еще один, — поинтересовался Мухамедьяров. — Заблудишься, попадешь к немцам.