Читать «Вторая очень страшная история» онлайн - страница 25
Анатолий Алексин
В электричке я так старательно вырабатывал план действий, что не заметил, как Покойник протиснулся между мной и Наташей. «Может быть, он хочет разлучить нас и в более широком смысле?» — с естественной тревогой подумал я.
В ту же минуту подошел контролер, будто обеспокоенный действиями Покойника. Он продырявил мой и Наташин билеты (я, конечно, купил два, что нас с ней еще более сблизило!). Покойник устало протянул свой билет. Взглянув на него, контролер сказал:
— Это вчерашний.
— Простите… — как-то возбужденно извинился Покойник. И стал чересчур нервно, говоря все тем же следственным языком,
— Это другое дело, — сказал контролер. И продырявил.
«Откуда у него вчерашний билет?» — думал я, пробиваясь сквозь хмарь (не путать со словом «хмырь»!) и молокообразный или даже кефирообразный (потому что очень густой!) туман на станции Антимоновка.
Брат Костя опять скажет, что я рабски подражаю всяким там низким литературным образцам. Но я не подражаю, а следую. Что же касается того, «низкие» образцы или «высокие», — это дело вкуса, о котором не спорят. Даже Толстой, как я писал, ошибался в Гете. А уж в Шекспире — и говорить не приходится! Почему же Костя не может ошибаться во мне?!
«А вдруг Покойник хотел заранее, еще вчера, разведать обстановку, чтобы легче было оказаться защитником? — размышлял я на ходу. — И все это чтобы отличиться перед Наташей… Теперь мне ясно! Значит, я могу назвать его опасным и даже кровавоопасным — вспомним, сколько из-за любви было дуэлей и поединков, что, впрочем, одно и то же? — словом «соперник».
Но разве можно обойтись без соперников, когда любишь красавицу? А некрасавиц любить неинтересно… Брат Костя однажды замедленно, как бы изнемогая под тяжестью своего жизненного опыта, объяснил мне:
— Если женщина хорошенькая или, тем более, прехорошенькая, не думай, что ты один это заметил!
Костя оказался прав: вот и Покойник заметил. Чтобы завоевать Наташино сердце, он вознамерился «обнаружить противника». А я, таким образом, обнаружил соперника…
Двигаясь навстречу правосудию, почти все проявляли стойкость, но особенно стойким выглядел Покойник, который обычно или полулежал, или полустоял, или полусидел, или полуходил. А тут он не шел, а шагал, словно знал, будто не сомневался, что его ожидает какая-то победа, какой-то сюрприз.
И только Глеб, казалось, все время искал защиты. Особенно у Наташи и у меня. Мне даже почудилось, что он вдруг, как прежде, полюбил собак и некоторых людей.
Я испытующим взором оглядел своих спутников. Никто из них не годился в убийцы… Принц Датский хоть и был силачом, но даже муху бы не прихлопнул. Валя Миронова беспрекословно подчинялась всем на свете законам. Я бы, конечно, с удовольствием прикончил Покойника… Но на почве ревности, которая, как я понял, весьма плодородна. Однако окончательно она, моя ревность, возникла уже после звонка следователя. Раньше я испытывал лишь подозрения… Покойник, я думаю, в ответ желал бы прикончить меня на той же плодородной, урожайной на покойников почве.
