Читать «Православный колокольный звон» онлайн - страница 55

Зазвонил ясак, и мы заторопились к своим местам для трезвона. Брат Андрей в трезвоне не был искусен. Всей локтевой частью левой руки он на жимал несколько цепей колоколов одновременно, без всякого разбора, правой же рукой подергивал веревки четырех зазвончиков. Трезвон получался какой-то однообразный, без игры: "тилим-дам, тилим-дам, тилим-дам". Брат Андрей хорошо знал этот свой недостаток и с радостью передавал трезвон дяде Николаю и Анатолию, очень часто приходившим на колокольню.

Дядя Николай

В отличие от брата Андрея дядя Николаи был настоящий звонарь. Лет пятидесяти, высокого роста, очень-очень худой и бледный. Совсем небольшая русая бородка и усы. Одет всегда прилично: по косоворотке жилет с серебряной цепочкой и часами, поверх жилетки - пиджак, брюки заправлены в шикарные генеральские сапоги, на голове картуз - так и стоит перед моими глазами. Был он человеком рассудительным, говорил почти всегда не сразу, а после некоторого раздумья. Он был сапожником и по этой части тоже слыл большим мастером. "Мои сапоги ходят десять лет",- говаривал дядя Николай. И, как потом я узнал от его клиентов, это была сущая правда. Кроме сапожного дела и вдохновенного трезвона, у дяди Николая было еще одно любимое занятие - чтение. Брат Андрей глубоко уважал дядю Николая и за его сапожное мастерство, и за его звонарское искусство. Когда он появлялся на колокольне, брат Андрей с почтением и доброй улыбкой говорил ему: "Пришел позвонить? Воспой Господа! Во славу Божию!" - и становился где-нибудь сбоку от перил, освобождая дяде Николаю место у колоколов. Увидев меня в первый раз, дядя Николай сказал: "Остерегайся меня: у меня чахотка". "Как же вы ею заболели?" - спросил я. - "Запомни, малый, колокольный порядок: на колокольне все равны, все славят Господа, никаких "Вы" здесь нет. Спрашиваешь, как заболел? От чаю. Очень любил пить чай. Зимой распотеешь от чаю, выйдешь на улицу - тебя и охватит. Вот и простудился, и пошло: бронхит, трахеит, плеврит, теперь и чахотка, иными словами, туберкулез, болезнь очень заразная и опасная. Поэтому будь со мной поосторожнее. Раньше, когда пили квас, а чаю пили мало, простужались меньше, и люди были здоровее".

Звонарь - богослов

Я уже сказал, что дядя Николай был настоящий звонарь-художник. Надо добавить, что не только художник, а прямо-таки звонарь-богослов. Его трезвон не только радовал душу, но (самое главное!) возносил ее, заставлял молиться, молиться без слов. Замечательны были его зазвоны. Когда он зазванивал, то казалось, будто какие-то птицы-звуки радостно носятся вокруг колокольни и взмывают ввысь. Не случайно при его трезвоне стаи голубей иногда летали неподалеку от колокольни наперегонки со стаей небесных звуков. Временами в середине трезвона дядя Николай мягко снимал звон зазвончиков и оставлял на фоне басового благовеста соло одного-трех небольших колоколов, нежно вплетавших свою мелодию в благовест. Это благодатно трогало душу, смиряло ее, звало к молитве.