Читать «Украденное лицо, Моя юность прошла в Кабуле» онлайн - страница 36

На следующий день нас с мамой отвозят в больницу. Ее осматривают в одном отделении, меня - в другом. Мне делают рентген легких, и врач спрашивает:

- Почему вас не начали лечить раньше?

Думаю, этот человек знает, что женщинам в Кабуле не у кого лечиться, и все-таки он задает этот вопрос, словно я сама виновата в своей болезни.

Всю следующую неделю я провожу в больнице. Мне делают пункцию, чтобы очистить легкие, - откачивают целых два флакона странной жидкости. Еще мне дают витамин В и другие лекарства, названий которых я не помню.

Папа приходит в двухместную палату, где я лежу. У него печальное лицо.

- Они подтвердили, что у мамы очень высокий сахар в крови. Против депрессии врач прописал только снотворные препараты. Два дня мама проведет здесь, в этой больнице, потом я повезу ее на консультацию к невропатологу.

Маму выписали раньше меня, но визит к специалисту по нервным заболеваниям не принес успокоения. Папе пришлось самому объяснять врачу то, что не хотела рассказывать мама. Он прекрасно знал, что даже ему она никогда не покажет своей душевной муки. Папа не осмеливается упомянуть те нервные срывы, которые пережила мама, назвать их причину: у дверей стоит охранник-пакистанец, а ни один афганец не чувствует себя свободным в присутствии вооруженного человека, все мы боимся нажить неприятности.

Мама была очень счастливым человеком до прихода советских войск в Афганистан. Чудесная дружная семья, успешная карьера, нежная неувядающая взаимная любовь... Потом началась череда несчастий! Моего старшего брата Вахида выдали и держали в тюрьме три года. Второго брата, Дауда, семья прятала, чтобы его насильно не забрали в армию. Все ужасы гражданской войны мама видела воочию, работая сначала медицинской сестрой, а потом гинекологом. Вместе с женщинами, которых она тайно лечила после прихода талибов к власти, мама переживала их физические страдания и душевные муки... Какими словами рассказать о том, что произошло на факультете Дауда после тяжелых боев между войсками моджахедов, терзавших страну с 1993-го по 1996 год?

Ясно помню лицо мамы, слушающей рассказ брата. Мне было тогда двенадцать лет, но это было так страшно, что память сохранила все детали.

Факультет Дауда закрыли. Союзники Хекматияра, с которыми тогда сражался Ахмад Шах Массуд, использовали аудитории как казарму. Хекматияр проиграл, и, когда люди командующего Массуда захватили контроль над этой территорией, по радио передали призыв к студентам - прийти и убрать помещения, чтобы можно было возобновить занятия. Как-то утром Дауд отправился в университет вместе с другими студентами - все они пошли туда по доброй воле.

Когда брат вернулся, мама сразу поняла: что-то случилось. Дауд был смертельно бледен... не хотел ничего рассказывать. Он отказался обедать и закрылся в своей комнате. Мама настойчиво звала его из кухни:

- Иди поешь, Дауд!

- Нет, я не хочу...

- Что с тобой?

Он не отвечал. Мы с мамой встревожились и пошли в комнату брата. Он сидел на кровати, обхватив голову руками. Мама села рядом и молча ждала, пока он решится заговорить.