Читать «Сборник статей и интервью 1995-2000гг.» онлайн - страница 6

Голосование по Беловежской Пуще сопровождалось разногласиями внутри КПРФ. Зюганов, судя по сообщениям прессы, колебался, а часть руководства действовала вяло, не решаясь разыграть вопрос о Беловежских соглашениях в качестве “козырного туза” кампании. После того, как власть стала действовать напористо и агрессивно, руководство компартии попыталось со своей стороны еще более обострить ситуацию заявлениями об угрозе переворота.

Однако именно решение по Беловежской Пуще, как бы к нему ни относиться, оказалось единственной попыткой коммунистов выработать и применить собственную парламентскую стратегию, соединить работу в Государственной Думе с агитацией, обращенной к массам. После этого фракция все более плывет по течению. Чем меньше в парламенте принципиальной дискуссии - тем больше политической игры, тем меньше разницы между элитой и “контрэлитой”. События, происходящие в парламенте, увы, все менее значимы для большинства граждан. В свою очередь, парламент, где доминируют левые, сталкиваясь в недоброжелательными средствами информации, склонен винить в своих бедах правую прессу, забывая, что сам даст ей в руки козыри.

Исторически сложилось так, что именно в органах представительной власти в России сильны позиции левых. Однако неспособность использовать эти позиции привела левых к хроническому недугу политического бессилия, а сами представительные органы - сначала, в 1993 году, в катастрофическому поражению в борьбе за власть, а затем к постоянному кризису. Объяснять слабость парламентской левой только спецификой российской Конституции, превращающей Думу в полудекоративный орган, несправедливо. И в дореволюционной российской Думе, и в германском Рейхстаге начала века, обладавших весьма ограниченными возможностями, гораздо меньшие по численности социал-демократические партии сумели показать себя. Проблема в другом - парламентская работа левых оказалась никак не связана с массами, с их повседневной жизнью и настроениями.

Создается впечатление, что левые постоянно ходят по одному и тому же кругу между антипарламентским экстремизмом и “парламентским кретинизмом”. Однако сложный и запутанный вопрос об отношении левых к парламенту оказывается далеко не столь сложным, если сменить точку зрения. Надо лишь посмотреть на него не с точки зрения партийных идеологов и политиков, а с точки зрения трудящихся. Массам людей, поддерживающих левых, нужно, чтобы они были в парламенте. Но не для того, чтобы левые политики решали там собственные проблемы. Ключом к ответу является обеспечение эффективного механизма контроля и связи между массой сторонников левых и их парламентскими представителями. Важнейшую роль должна сыграть представительная власть на местах. Ведь местные депутаты гораздо ближе к своим избирателям и гораздо больше вовлечены в конкретную работу. Профессионализация политической деятельности необходима. Любительская команда может выиграть матч у профессионалов, но не может выиграть турнир.

Психологически неизбежной в таком случае становится маргинальность левого политика, профессионального настолько, чтобы участвовать в серьезной парламентской работе, но сохраняющего связи с выдвинувшей его средой и профессиональные интересы, лежащие за пределами политики. Это ситуация промежуточная, маргинальная, противоречивая, чреватая постоянным выбором, сомнениями и внутренними конфликтами. Но разве это не является лучшей гарантией моральной состоятельности общественного деятеля? Разве именно люди, всегда уверенные, что “лучше всех знают”, и не испытывающие сомнений и противоречий, не были источниками стольких бед? И разве не терпели они неудачи точно так же, как люди ищущие и сомневающиеся?