Читать «Тонкие стекла» онлайн - страница 4

– Слушай, – сказала Верка, – чего такое павлин?

– Птица.

Они разговаривали тихо, но у старика был тонкий слух, он почему-то обострялся с годами.

– У нас в городе есть? – спросила Верка.

– Нет.

– Точно?

– Точно.

– А почему?

– Потому что он в нашем климате не живет, а зоопарка в нашем городе нет. Почему в нашем городе нет зоопарка, не спрашивай, не знаю.

Старик вспомнил “Краснопресненскую”. На лестнице под землю спускаются неподвижные люди и держат в руках павлиньи перья.

Перья большие и качаются, на каждом – круглый глаз. Глазастые перья. И тут же старик вспомнил маленькие окошки у самой земли в толстых каменных стенах.

Окошки глядели на рынок. Они были собраны из цветного стекла, синего, черного и голубого. Из каждого окошка глядело черным зрачком павлинье перо.

Старик сошел с автобуса с желтым бидоном.

Каменный дом был в два этажа. На втором этаже – ажурный балкон.

На нем, прямо на перилах, сохли синие джинсы. Тополиный пух опускался на них. Вся толпа с автобуса пошла через дорогу на рынок, а старик – к кованой приоткрытой двери, из нее слышался звук одинокого струнного инструмента.

Старик ступил на каменный влажный пол. Каменный пол, низкие потолки и цветной свет делали человека как будто тише. Плюс струнная музыка. Струна как будто дрожала внутри человека.

Старик подошел к стойке и увидел за стойкой мальчика лет десяти.

Мальчик о чем-то думал. Он не видел старика.

– Простите, – сказал старик.

Мальчик встрепенулся, понял, что старик что-то сказал, и переспросил:

– Что вы хотите?

На полках ровно стояли цветные бутылки и яркие жестяные банки, и все стеклянные бутылки и все до единой жестянки были чистые, как камешки на морском берегу. Старик бывал на море после войны.

– Даже не знаю, – сказал старик. – А что бы ты посоветовал?

– Мороженое, – тихо сказал мальчик.

– Мне мороженое нельзя, – сказал старик, – у меня кровь холодная, мне что-нибудь погорячее.

– Кофе?

– А чаю нет?

– Чаю нет.

Мальчик включил кофеварку. Медленно наполнялась чашка. К удивлению старика, она оказалась синей с золотой каймой, совсем домашней. Старик расплатился.

– Музыка у вас интересная звучит. Тебе нравится?

– Отцу.

Старик сел за столик в углу и снял панаму. Мальчик, легко ступая, вышел на улицу, и старик остался один. Пепельница простого стекла отражала и преломляла цветной свет. Старик закурил “Приму”. Он никуда не торопился. Один поэт так и сказал: я никуда не тороплюсь – мои часы остановились.

Цветные отражения немного сместились. Мальчик стоял на улице, старик видел его тень из приоткрытых дверей.

Музыка вдруг оборвалась. Из подсобки вышел мужчина.

Он был высок и вышел, пригнув голову, чтобы не задеть притолоку.

Взглянул на старика и встал за стойку на место мальчика. Мужчина был чисто выбрит, в свежей рубашке, застегнутой на все пуговицы.

Старик потихоньку пил кофе, а они стояли оба, мужчина и мальчик.

Будто поджидали кого-то. Мужчина смотрел на вход, мальчик – на дорогу.

Старик курил “Приму”. Он не торопился.

В бар вошли ребята с мокрыми после речки волосами, купили шесть банок пива “Bear”. Ушли. Бармен убрал деньги и снова замер за своей стойкой.