Читать «Тонкие стекла» онлайн - страница 11

“Приму” и размышлял.

Почему Степан Петрович женился в первый раз? Возможно, из жалости. Подумал, мне все равно, мне в армию, пусть девчонка поживет два года в домашней обстановке, вернусь – посмотрим, может быть, и поладим. Не поладили.

Ему с ней скучно стало. И даже страшно – так она сторонилась людей. К нему перестали ходить друзья, и они ни к кому, конечно, не ходили. И он развелся. Но через пять лет вновь взял за себя.

В последнем разговоре старик спросил Верку, – приезжали родные жены на похороны?

– Конечно, – сказала Верка. – Брат. Только похорон никаких не было, он ее увез хоронить на родину.

Старик шел и думал о происхождении денег Степана Петровича. Они явились сразу после смерти его жены. Может быть, кому-то была выгодна смерть его жены, и он заплатил за нее Степану Петровичу?

Но старик отверг эту версию. Она не объясняла второй женитьбы.

Хорошая версия должна объяснить все события. Объединить все события.

Незаметно старик достиг перекрестка. Здесь все и произошло тем вечером. Они шли вдоль решетки. Было темно, фонари разбиты. Они держались близко к решетке.

– Перейдем? – сказал Степан Петрович и пошел через дорогу. Он не оглядывался. Она шла за ним. На два шага он был впереди.

Ее сбила машина без фар. Ему повезло.

Конечно, все было не совсем так, – решил старик.

Он сказал “перейдем”, и тут они услышали эту машину. Пусть она была без фар, но мотор они слышали. Они ждали, когда она проедет. Когда она их достигла, Степан Петрович толкнул жену.

Прямо под колеса. Он сильный, ему ничего не стоило.

Но почему? Они шли из гостей. Что-то было в гостях?

Старуха писала, убил из-за “Павлина”. Убить из-за “Павлина” все равно что убить из-за денег, деньги нужны были на “Павлина”. Все упирается в деньги. И при чем тут кольцо?

Улочка деревянных домов притаилась в центре города. С этой улочки видны были Ока и железнодорожный мост через Оку. На реке купались. Мальчишки удили рыбу с понтонного моста. Все это было далеко и освещено солнцем. Кривая улочка тонула в холодной тени.

Из невидного еще оврага пахло погребом.

Старик спускался в овраг долго, минут по двадцать отдыхал на площадках скрипучей лестницы.

На третьей площадке, куда солнце уже не достигало, он закурил.

Крапива, шиповник, тысячелистник, шиповник, иван-чай… Пахло погребом, и всей этой травой, и близкой рекой. Гудели насекомые.

Старик отбросил окурок и пошел вниз, вглубь.

Верка сокрушалась, что он ходит по этим шатким лестницам, да еще с бидоном. Хотела сама ездить за водой, но он сказал, что дело не в воде. Ему просто все это нравилось: лестница, овраг, звон воды о железное дно.

Набрав воды, он, как правило, заходил в “Павлин” и выпивал синюю чашку кофе. Робкий Саша и Степан Петрович с ним здоровались, а вот Галя почему-то не здоровалась.

Может быть, ей не нравилось, что старик так внимательно и в то же время отстраненно на них всех смотрит.

В четверг бар оказался закрыт. Старик вернулся на Казанку. Верка сделала чай, он выпил чашку и пошел на Красную Пресню кружным путем, в обход старухи с толстыми стеклами.