Читать «Гуннар и Николай» онлайн - страница 6
Гай Давенпорт
― Доброе утро, подросток. Похоже, в тебе покуролесили и выспались. Хорошо, что по субботам ты можешь приходить пораньше.
― А кофе еще остался? Только я лег, как пришло время вставать.
― Должен ли я задавать умные вопросы или оставить твою частную жизнь твоей частностью?
Глубокомысленная ухмылка.
― Ты, наверное, не захочешь знать. Миккель ― маньяк, а я ― его подмастерье.
― А что если мы немножко посидим на солнышке, попьем кофе, во дворе? Можешь заголиться до трусиков. Воздух прохладный, солнышко теплое, кругом розы и штокрозы, лаванда и шалфей, это хорошо мозги из паутины выпутывает.
― Ух, здорово.
― Апельсиновый сок и венскую булку тоже?
― Все лучше и лучше. Гуннар, вот ты ― взрослый лютеранин и все такое, но ты еще и мой кореш, ведь правда же, потому что трусы, которые на мне, они Миккеля, или мои, которыми мы с Миккелем когда-то поменялись. Мама заставляет меня надевать сюда снежно-белые, будто я к врачу иду, но поскольку я ночевал у Миккеля, ты же понимаешь, к чему я.
― Тебе неловко или ты хвастаешься? Все это для моего злого слуха выглядит весьма изобретательно и по-товарищески.
― Весело. Пускай Саманта нос зажмет. А почему злого?
― Зло ― это, как говорят, пустота там, где могло быть добро. Природа не терпит пустоты. Следовательно, природа не терпит и исключает из себя зло. Грюндтвигова логика, что скажешь? Дружба с Миккелем ― это добрая прочная природа.
― Ты думаешь?
― Я знаю.
Долгое молчание.
― Природа добрая.
― А какой ей еще быть?
Машина времени, Г.Дж.Уэллса, усовершенствованная Альфредом Жарри, сделана из латуни, орехового дерева и хрома, а табличка изготовителя ― эмалью по жести. Рычаги, циферблаты, гироскоп ― все настоящее. Николай, уже постарше, ― в бронзе, он пилот. Элегантный эдвардианский костюм, кашне и кепка велосипедиста задом наперед.
Девчонка Саманта похожа на Модильяни на той большой пробковой доске объявлений, куда можно втыкать кнопки, и где висят сорок с гаком открыток, записок, писем, билетиков в парижское метро и фотографий, образуя коллаж, который Николай изучает, раздеваясь и одеваясь всякий раз.
― Его мама, да, ответил он на вопрос Саманты, больше того, выложила ему все своим лукавым голосом.
― Я знаю, какие мамы бывают, сказала Саманта, соблазнительно улыбаясь.
― Этому Гуннару, который был у кого-то в гостях, где и она была, лысые башковитые люди из университета, понадобился симпатичный мальчишка -позировать для статуи в чем мама родила, которую ему заказало Общество Георга Брандеса, Ариэль называется, из пьесы Вильгельма Шекспира, и она сказала, что у нее есть сынок-сорванец.
― Чуткий мальчуган, могу себе вообразить, сказала она.
Ухмылка понимания из самой середины смятой футбольной фуфайки, стягиваемой через голову.
― Который только-только из хорошенького становится симпатичным.
