Читать «Дважды украденная смерть» онлайн - страница 33

— Продолжайте, Дмитрий Евгеньевич.

Голос Хрусталева звучал глухо, отрешенно. Говорил он с трудом, и все-таки создавалось впечатление, что говорить ему все же легче, чем молчать.

— Корзун не то удивился, не то растерялся, но пригласил войти. Он не убрал никаких бумаг со стола, за которым сидел перед моим приходом. Я сразу увидел газету «Известия» и раскрытую папку, в которой лежали карточки «Спортлото» и раскрытую тоже тетрадку с какими-то схемами-вычислениями. И поскольку мне надо было как-то объяснить причину своего прихода (когда я пошел, решил, что скажу, позвонить, мол, надо, но телефон стоял в коридоре), то я просто заговорил на тему и мне и ему интересную: что, система сработала? Он не удержался от желания похвастать и сказал, улыбаясь: «Представьте себе, да!» И тут я заметил, что он выпил. Это наш примерный работник, аккуратист, которого все считали поборником трезвости! Да еще гипертоник. Но это обстоятельство придало мне смелости, и я сказал то, на что не решился бы при других обстоятельствах. «Представьте, есть! Есть что и есть чем!» Он вытащил из шкафа бутылку коньяка, уже початую, стакан. За другим стаканом сходил на кухню, налил мне и себе. Когда выпили, я спросил, кивнув на бутылку: «Так что, удача стоит того?» — «Еще как! Полный, можно сказать, бант, как говорили в старину о полном комплекте наград. Два варианта и оба по пять!» — Разыгрываете!»

И тут он, сунув мне «Известия», полез в сервант, где у него стояли книги. Вытащив из второго ряда какую-то малоприметную брошюрку, он раскрыл ее на известной только ему странице и достал часть А тридцать первого тиража «Спортлото», того самого, результаты которого были опубликованы в газете, находившейся у меня в руках. Все точно: маленький клочок бумаги стоил двадцать тысяч... Мне не хотелось выпускать его из рук, но и Корзуну не терпелось заполучить его обратно. Пришлось отдать. Но в брошюру на этот раз он класть не стал, а засунул в ящик стола.

«Да, такое не грех отметить», — сказал я.

Он принял мои слова за намек и тут же налил по полстакана. Мы пили, не закусывая и оба быстро опьянели. Особенно он. У меня уже отпала надобность придумывать причину прихода — ему она была не нужна. Он вдруг стал разговорчивым, принялся рассказывать, в каких странах побывал, а у меня в голове засело занозой: ну зачем ему деньги? Он и так обеспечен, семьи нет, путешествовать не собирается — всего навидался... А тут вот всю жизнь ишачил, а что к финалу? За границу так и не смог съездить, в отпуск всегда выбирал, что подешевле (это сейчас один, а семья ведь была). Мне бы эти двадцать тысяч! Уж я бы развернулся! Бабу молодую бы нашел, на курортах бы порезвился, за границу бы съездил...

Я уже почти не слышал, о чем он там мне поет. А он полез опять в сервант, альбом, что ли, какой доставать. Вижу, качается, думаю, столкнет сейчас что-нибудь, потом объясняйся по трезвости. И точно, толкнул он сервант, тот качнулся, а у него там на верхотуре статуэтка чугунная, каслинское литье, бюстик какой-то, не разберу издалека., но вижу в шляпе круглой и при бородке. Так вот качнулась эта статуэтка, я вскочил, подхватил, а она хоть и невелика на вид, а весу килограмма два с лишним. Ну, как гиря! Но, когда пальцы шею-то обхватили, лег этот бюстик в руке так удобно, так прочно. А Корзун забыл, что и хотел мне показать. К столу опять сел и, смотрю, уже выключился. Думаю, пойду. А двадцать тысяч? Исчезнет карточка, он же на меня покажет. Если что и заспит, то мой-то приход все равно в памяти останется. Надо, думаю, взять, завтра в случае чего объясню. И стал потихоньку ящик выдвигать, куда он положил часть А. Но он почти лежит на этом ящике, его надо слегка отодвинуть. Но только я попытался это сделать, как он, и не спал будто, схватил меня за руку. «А, так ты обокрасть меня пришел!» Схватил меня за левую руку, в правой я держал чугунный бюстик. И когда он стал приподниматься со своего кресла, я этим бюстиком ударил его в висок...