Читать «Человек перед Богом. Часть V. ИТОГИ» онлайн - страница 8

Когда я думал об этой беседе, я вовсе не думал говорить то, что сейчас сказал: я думал, что скажу нечто о старости, о том, как мы можем научиться стареть. И мне вспомнилось стихотворение Баратынского:

Были бури, непогоды,

Да младые были годы!

В день ненастный, час гнетучий

Грудь подымет вздох могучий;

Вольной песнью разольется,

Скорбь-невзгода распоется!

А как век-то, век-то старый

Обручится с лютой карой,

Груз двойной с груди усталой

Уж не сбросит вздох удалый,

Не положишь ты на голос

С черной мыслью белый волос!

Очень часто именно так мы воспринимаем наступающую старость, что и делает ее бесплодной. Человек говорит, что он "доживает свой век", то есть — костер горел, а теперь надо ждать, чтобы потухли последние огоньки. Но разве это — старость, о которой можно думать как о чем-то осмысленном? Большинство из нас, сидящих здесь, уже вступили в период, когда стареешь или уже достиг старости; а тем, которые еще не достигли этого возраста, может быть, и не вредно подумать о том, как можно уже теперь строить будущее. Есть стихотворение французского писателя Виктора Гюго о старости. Он говорит: старик, который выходит из мимотекущих дней и возвращается к первоисточнику жизни, выходит из времени и вступает в вечность; и хоть виден огонь в глазах юноши, можно видеть свет в глазах старика…

И вот в этом, мне кажется, задача всякого постепенного, но победоносного старения. Большей частью мы потому и не достигаем ничего, о чем когда-то мечтали, что, может быть, и не сбылось, но что было так близко, что могло случиться и быть. Мы стараемся сохранить огонь, крепость тела, живость ума, непреклонность воли и забываем, что все это может от нас уйти, но одного от нас никто не может отнять: живое сердце. Может погаснуть тот огонь, которым мы так легко увлекаемся: уже ум не пламенеет, уже крепость тела не дает совершить то, что можно задумать, уже воля не владеет нами с прежней силой; но есть такой свет, который время не может погасить: это свет сердца — любящего, нежного, ласкового, мудрого, сердца, умудренного жизнью. Но об этом сердце меньше всего мы и заботимся; мы даем своему сердцу стать холодным, окаменеть, мы даем ему стать темным и прогоркнуть. И когда ничего в человеке не остается из раннего огня — только сердце могло бы остаться, — оказывается, что ни для себя, ни для других человек это сердце не сохранил, не воспитал.