Читать «Журнал «Вокруг Света» №12 за 1994 год» онлайн - страница 5

Но я уже сыт по горло своим дневным отшельничеством и сажусь за столик у самого тротуара, смакую поставленную передо мной трапезу, беседую о высоких материях с кем-нибудь из завсегдатаев, подсевших к шибко ученому клиенту, или — еще лучше — просто смотрю на пустеющее шоссе, проносящиеся мимо огни машин, редких пешеходов; смотрю и веря и не веря, что это меня, собственной персоной, занесло-таки в этот немыслимый край из моих же давно уже покрытых пылью книжек.

Путешествие на службу

Мое уединение нарушают, разумеется, не одни лишь вечерние трапезы у Эдди. Худо-бедно раз в неделю я выезжаю в Ди-Би-Пи, как называют здесь Совет по делам языка и литературы. Поездка эта в некотором роде триумфальная — я отвожу на компьютер очередную порцию своего перевода, доказывая тем самым, что мои работодатели не зря расходуют на меня казенные денежки. По этому случаю я спешно наглаживаюсь и завершаю свой выходной туалет — пробковым шлемом, который я углядел в «колониальном» отделе супермаркета и не удержался, купил, проклиная себя за расточительство. Ну, теперь можно и в путь.

На дворе уже одиннадцатый час, и солнышко буквально лупит по макушке. Вдалеке за стройплощадкой тускло поблескивают купола мечети, откуда положенные пять раз в сутки доносятся до моего окна по громкоговорителю призывы на молитву. Кажется, это Киплинг сказал, что ближе к полудню в тропиках можно увидеть на улице одних бешеных собак да англичан. Тем лучше для меня — мой мини-бас №25, связывающий Панданусовый кампунг с городским центром, скорее всего окажется полупустым.

Ох и мчится бойкий японский мини-бас по улице Панданусов — только теплый воздух бьет в лицо! Уже остался позади торговый центр нашего кампунга, и теперь мы несемся мимо старой стены обширной территории гольф-клуба, где с краю, рядом с домиками обслуги из местных индийцев-христиан, затаилась загадочная могила Св. Петра. Транспортная развязка. Еще одна мечеть, перед которой красуется транспарант: женщины, ходящие в брюках с непокрытой головой, мостят себе дорогу в ад. Еще развязка, а за ней оживленная улица Пуду и по правую ее сторону — самый большой базар Куала-Лумпура, куда я так и не выбрался до самого моего отъезда. Невысокие здания магазинчиков, офисы, бросающиеся в глаза иероглифы вывесок — мимо, мимо, мимо! И вот наконец слева вырастает еще одна, голубая с прозеленью, стена. Это, ограда тюрьмы Пуду, на которой несчастными заключенными намалеваны не то малайзийские джунгли, не то райские кущи, попавшие вроде бы в Книгу рекордов Гиннесса как самая длинная стенная роспись в мире. Тут мне надо преодолеть возможное сопротивление кондуктора (вылезать в этом месте почему-то не положено) и соскочить с автобуса. Дальше предстоит свернуть налево и совершить недолгий марш-бросок до моей конторы по усаженной могучими деревьями тенистой улице Ханг Туаха.

Это надо же — тридцать с липшим лет назад старинная малайская «Повесть о Ханг Туахе» вывела меня в науку, а сейчас вот по улице, носящей имя этого образцового во всех отношениях малайского богатыря, я вышагиваю к штабу современной малайской словесности. В который раз приветствуют меня сотни разноцветных рубашек и прочих одежек, развешанных на балконах четырнадцатиэтажного здания по левую сторону улиц. Такие многоквартирные дома населены в Малайзии небогатыми людьми, и кто-то из малайцев говорил мне, что тут обитает немало «дурных женщин». Ох, китайский, наверное, дом! Тихая квартальная мечеть справа, при ней маленькая столовая, стая прикармливаемых голубей на крыше сарая. Напротив — чисто выбеленная пожарная часть с каланчой и своей собственной крошечной мечетью. Я до сих пор пугаюсь слова «BOMBА», выведенного аршинными буквами над воротами, хотя давно уже знаю, что происходит оно от того же слова, что наша «помпа», и относится здесь к пожарной службе. Справа напоминание о мрачном колониальном прошлом — стадион школы Виктории, а за ним и сама увенчанная уютной башенкой школа, выстроенная в честь серебряного юбилея королевы-долгожительницы. А дальше развороченная реконструируемая Эдинбургская развязка, бесконечные вереницы машин, движущихся по-английски справа налево, и навстречу мне выплывает, наконец, глухой фасад Ди-Би-Пи. На нем огромная фреска — умеренно деформированные человеческие существа иллюстрируют различные формы культурной жизни, немыслимой без овладения малайским языком и литературой.