Читать «Сбоник короткой прозы Дмитрия Санина» онлайн - страница 22

— Толечка, солнышко, не произноси поспешных слов с порога!

От этого невинного, игривого прикосновения у неопытного Залепищева закружилась голова. Он оторопело замолчал, и от его губ, до которых дотронулся её пальчик, по телу потекло медвяное томление. А загадочные глаза Ивановой блестели в сумерках прихожей, словно бы извиняясь. Она живо взяла оцепеневшего от счастья Залепищева за руку, и отвела в комнату, усадив на мягкий диван, а сама легко села в кресло напротив.

— Толечка… — она тараторила что–то беззаботное, дружелюбно улыбаясь, но Залепищев ничего не слышал. В голове его шумело, щёки постепенно раскалялись. Он рассматривал комнатку Ивановой — давно не ремонтированную, без кондиционера, с дешёвой мебелью тридцатилетней давности, но трогательно–чистенькую, с обязательными ковром на стене, книгами в застеклённых полках, плюшевыми игрушками по углам и детскими фотографиями на стенах. Медвяное томление поднималось в нём, захлёстывая его целиком, и текли непрерывной чередой головокружительные мысли. Он никогда здесь не был — и вот он здесь! Он, взрослый мужчина, пришёл к женщине — и как всё оказалось просто и естественно! За какие–то три минуты он услышал от неё слов раз в сто больше, чем за все десять лет в школе… Ключ мудрого отчима открыл дверь в большую жизнь! Да, истинно сказано, что удел красивых женщин — принадлежать богатым, ибо они нуждаются в богатстве для своей красоты, а богатые нуждаются в красивых женщинах, и спрос находит предложение с обеих сторон… Это даже удачно, что она немного б/у — тем дешевле обойдётся, и конкурентов на неё нет. Он поднимет её со дна, очистит, немного в неё вложится — и она засияет! И ещё несколько минут — и… Он смотрел на грудь Ивановой, и никак не мог оторваться. Эта прекрасная грудь, обтянутая лёгкой тканью, ничем не поддерживаемая, совершенной формы — и смуглая кожа предгорий, нежно светящаяся в скромном разрезе простенького платья… О, она может позволить себе быть скромной! Самая красивая и самая большая грудь в микрорайоне. А ведь это он, Залепищев, первым открыл красоту этой девчонки — ещё в шестом классе, когда у неё ничего такого в помине не было… Он был по уши влюблён, и она иногда на него смотрела… А потом она расцвела, распустились они — и налетели со всех сторон наглые чужие охотники на готовенькое, развратили юный цветок и всё кончилось… Она гуляла с ними! Залепищев их часто встречал, с деланным безразличием отводя обожжённые ревностью глаза — и любовь, растоптанная бесцеремонными копытами чужаков, вскоре засохла и угасла.

«Не засохла!!! Не угасла!!!» — в нагрудном кармане билась могучая сила. Он уже решил, что делать. С предложением он пока решил повременить, на пару часиков: сначала он воспарит с Ивановой к вершинам мужской состоятельности — как все, а потом уже, после всего, спокойно с ней обо всём договорится. Плевать на деньги — один раз как все можно! Денег ещё хватит — зато он будет говорить уже как мужчина!

Залепищев торопливо выхватил бумажник, трясущимися от возбуждения пальцами демонстративно достал все восемь с половиной тысяч, и бросил на журнальный столик пятьсот евро (без сдачи не было). Он хотел сказать «Я тут немного приподнялся, и делаю теперь девять штук евров в месяц» — неторопливо, спокойно, с железобетонной уверенностью — но вместо этого прохрипел: