Читать «Скажите там, чтоб больше не будили» онлайн - страница 18

Он поднял с пола коробок, не сразу найдя его, и снова чиркнул спичкой и, когда она зажглась, понял наконец, зачем он ими чиркает. Спички излучали тепло, а Геннадию было холодно, очень холодно. В квартире стоял колотун, как на улице. То есть что значит, как на улице? На улицето ведь было тепло, на удивление тепло для конца октября, он даже окно открыл наполовину…

В голове мелькнула смутная и страшная догадка. Он еще не понял, в чем ее смысл, но уже почувствовал, что объяснение у него за спиной. И резко обернулся.

Окно было распахнуто, в комнату залетали снежинки…

Двадцать седьмое ноября!

А почему, собственно, ноября?! Почему не декабря? Или, может быть, января? Будущего года! Или вообще – двадцать седьмое февраля через десять лет после пуска!

Впрочем, он тут же понял, что, впадая в панику, безбожно заврался: батарейки в часах были не вечными, да и сердце – тоже. По расчетам его выходило, что нервная система человека способна выдержать подряд не более двадцати – двадцати пяти суток этой "загробной жизни". И тут Геннадия в третий раз осенило: "Черт возьми, ведь я же мог умереть!" Он почувствовал такую слабость, что едва удержался на ногах, даже вцепившись пальцами в спинку кресла. Ему вдруг безумно захотелось жить именно в этом страшном, больном, неправильном мире, чтобы своими руками, как сказал поэт, делать его здоровым, правильным и нестрашным.

"Боже мой! Чему я поклонялся? – держась руками за подлокотники, он тяжело осел в кресло. – Что называл я настоящей жизнью?

Бездарную выдумку уставших от борьбы мозгов? Болезненный бред спятившего биофизика? Это же не жизнь – это же дешевая комедия! Какие-то диагностеры, глайдеры, флаеры, какие-то микропогодные установки… Начитался фантастики, идиот!"

И вдруг как молния:

"А может быть, я сделал не УАН? Может быть, я сделал машину времени?"

И тут же он расхохотался над своей наивностью:

"Ученый! Мыслитель! Возомнил о себе. Дурак ты инфантильный, а не мыслитель. А кстати, – подумал Геннадий, – где же в том мире дети?

Ведь ни одного ребенка не было. Это же абсурд! Яих забыл придумать. Потому что я не люблю детей".

В комнате вспыхнул свет. Внезапный, как визг тормозов над ухом, и оглушительный, как взрыв. Геннадий скорчился, будто его ударили, и вжался в кресло. Он понял, что боится УАНа, потому что УАН ожил: загудел, забулькал, защелкал, засветился цветными глазками. Приемная игла с шипением втянула воздух, а подающая брызнула в Геннадия кровью. Он вскочил, как ошпаренный. Подчиняясь мгновенному порыву, вылетел в прихожую и метнулся к стенному шкафу.

Небольшой туристический топорик с резиновой ручкой, всегда казавшийся таким удобным и легким, теперь непривычно оттягивал руку и раздражал своей уродливой формой. Геннадий долго и нервно дергал чехол, закрывающий лезвие топора, прежде чем сообразил, что чехол снимается через ручку.