Читать «Угловая палата» онлайн - страница 96
Анатолий Трофимов
На носилках, составленных в орошенные туманом газоны, кто-то кого-то узнал:
— Хо, Свиридов! Живой?
— Наполовину.
— Уже хорошо. О майоре не знаешь чего?
— Каком? У нас много майоров.
— Не из наших, тот… Из разведотдела который. Он с третьей цепью шел.
— С проволоки сняли. Мина.
— А-а, в гробину… Зачем попер? И без него бы…
— Значит, так положено.
— Положено… Вот и положили…
По соседству человек с забинтованной до макушки головой — только смотровая щель для глаз — сквозь намокшую от дыхания марлю глухо спрашивает:
— Мужики, о Викторе Викторовиче что известно?
— Ты о Захарове, танкисте?
— О ком больше… Бобров, ты это? Вроде узнаю по голосу.
Бобров, крючась, пытается сесть, не может — мешают лубки на ногах. Повернулся на бок, в прыгающих лучах автомобильных фар углядел спрашивающего, сочувственно крякнул:
— Эк тебя…
— Будто ты лучше… Чего не отвечаешь? Знаешь или нет что про Виктора Викторовича?
— Здорово живешь. Ты же был в его десятке, а пытаешь меня.
— До атаки был. Подполковник с тем молоденьким лейтенантом… Да знаешь ты его, Ромка Пятницкий. Они влево, а тут такое… Пока носом землю пахал…
Разговор услышали в неразгруженной еще машине, оттуда донесся пересохший голос:
— Видел Захарова. Его вроде бы в подвижной армейский с тем лейтенантом Пятницким. Кого не очень, туда направляли. Захарова в руку, а Ромка Пятницкий контужен. Оглох. Контрольного все же приволокли. Вдвоем.
Из той же «санитарки» горделиво-снисходительный баритон:
— Наша группа трех. Правда, пока тащили, один дуба дал.
— …только поднялся — крупнокалиберный, зараза… Без руки вот теперь…
Вцепившись в палки носилок, тужится сесть голый до пояса, с набухшими от крови бинтами через грудь, кричит в бреду: «Ложись!!!»
— Сердяга, не лег, когда надо, теперь о других печется…
— Курить охота — уши опухли. Скрутил бы кто…
— Куда бы с добром — спирта стакашек. Забыться.
— Попроси.
— Положат на стол — попрошу. Вместо наркоза.
Выделился раздраженный гортанный голос:
— Цволочь! Лэжишь, лэжишь… Где врач? Где сестры? Дздохнуть можна…
Разгневанного приструнили. Оправдываясь, прохрипел виновато:
— Мочи нет, кацо…
Санитары вытягивали из «летучки» очередные носилки. Искажая лицо в мучительной немоте, раненый силится сказать что-то. Не понимают. Уже другой — шепотом:
— Младший лейтенант скончался у нас. Парнишка еще…
Человек в лубках, которого назвали Бобровым, горюя и осуждая себя, мотает кудлатой нечесаной головой:
— Крепко отрыгнулось мне искупление, в душу…
От носилок к носилкам мечутся медсестры: поят, успокаивают, негласно, по степени неотложности, устанавливают очередность на операции. Человеческий гомон привлек приблудную беспородную собачонку. Было кинулась к людям, но замерла. Ударило в чуткий нос острым духом медикаментов, окопной продымленной глины и крови. Пустолайку подманивают. Стоит. Только чуть мотается крендель хвоста.
— Хороши мы… Собаки боятся.
Расползается, редеет тьма. Во дворе завывание моторов, рваный говор, охи, хрипы, стон, чертыхня сквозь зубы…