Читать «Философские письма» онлайн - страница 78

Академия наук разумно ограничивается исследованием природы, и это поле деятельности поистине достаточно обширно для того, чтобы занять его вспашкой пятьдесят или шестьдесят человек. Лондонская академия спокойно смешивает литературу с физикой; мне, однако, кажется, что лучше иметь специальную Академию изящных литератур, дабы избежать такого смешения и не защищать диссертаций о римских прическах рядом с сотнями диссертаций на тему о новых кривых.

Поскольку в Лондонском Обществе мало порядка и нет никаких поощрений, а Парижское поставлено совсем на иную ногу, не приходится удивляться тому, что труды нашей Академии превосходят труды английских коллег: дисциплинированные и хорошо оплачиваемые солдаты должны в конце концов одолеть волонтеров. Правда, Королевское Общество имело Ньютона, но не оно его создало; там было даже весьма мало коллег, которые бы его понимали; гений, подобный г-ну Ньютону, принадлежал всем академиям Европы, ибо все могли многому у него научиться.

Прославленный доктор Свифт в последние годы царствования королевы Анны предложил проект основания академии [английского] языка по образцу Французской академии; проект этот поддерживал главный казначей граф Оксфордский, а еще больше - виконт Болинброк, государственный секретарь, обладавший даром произносить экспромтом речи в парламенте, отличавшиеся такой же чистотой языка, как кабинетные сочинения Свифта; он был бы покровителем и украшением этой Академии. Членами ее надлежало стать людям, сочинения которых должны были жить до тех пор, пока будет жить английский язык: то были доктор Свифт и г-н Приор, которого мы лицезрели здесь при исполнении должности государственного посла и который в Англии пользуется такой же репутацией, как у нас Лафонтен; то был г-н Поп - английский Буало; г-н Конгрив, которого мы вправе назвать английским Мольером; и многие другие, имена которых сейчас у меня ускользнули из памяти, способствовали бы процветанию этого товарищества от самого его рождения... но внезапно умерла королева; виги забрали себе в голову идею повесить покровителей Академии, что, как вы отлично понимаете, было смертельным для изящной словесности. Члены этой когорты имели бы огромное преимущество перед первыми людьми, составлявшими французскую Академию, ибо Свифт, Приор, Конгрив, Драйден, Поп, Аддисон и другие закрепили своими писаниями английский язык; что же касается Шаплена, Колетта, Кассена, Фаре, Перрэна, Котэна, то наши первые академики были позором нашей нации, и имена их стали столь смехотворны, что, если какой-либо мало-мальски приличный автор имел несчастье именоваться Шапленом или Котэном, он вынужден бывал изменить свое имя. В особенности же Английская академия должна была избрать себе занятия, совершенно отличные от дел нашей. Однажды некий образованный англичанин попросил у меня труды французской Академии; я ответил, что Академия эта вообще не пишет трудов, однако она выпустила шестьдесят или восемьдесят печатных томов славословий; он просмотрел один или два таких тома, но совсем не сумел почувствовать этот стиль, хотя он отлично понимает наших хороших авторов. "Все, что я здесь успел заметить, - сказал он мне, - это расточаемые кандидатом уверения в том, что его предшественник был великим человеком, кардинал Ришелье - весьма великим, канцлер Сегье - довольно великим, а Людовик XIV -более чем великим, причем ректор ему вторит совсем в том же духе и добавляет, что кандидат может с равным успехом стать неким родом великого человека, что же касается его, ректора, то он примет в этом посильное участие".