Читать «Церковь и общество» онлайн - страница 2

О НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕЕ

В наше время многими ощущается необходимость прочной идеологии, которая скрепляла бы наше общество. В XX веке такой идеологией был коммунизм; но он, уничтожив миллионы людей, показал свою несостоятельность. Образовался вакуум, который требует заполнения; в качестве такового предлагается национальная патриотическая идея. Но возникает вопрос: что такое истинный патриотизм, чем он отличается от ложного, ура–патриотизма, и как нам не ошибиться, чтобы не положить в основу идеологии национального строительства неверное основание?

Патриотизм, вообще говоря, есть любовь к своему народу и желание ему блага. Но понимать это благо можно по–разному. Ложный патриотизм исходит из того, что наш «народ, как он есть, не только лучше всех других народов, но даже есть единственный хороший, единственный христианский народ»^[2].

Эта популярная во времена Вл. Соловьёва и пропагандируемая ныне точка зрения основывается на том, что русская нация, народность сама по себе есть самодостаточное благо в силу, во–первых, некоей избранности и метафизической особенности её, а во–вторых, славного исторического прошлого в области государственного строительства. На практике этот взгляд приводит к языческому культу народа и преклонению {исламскому по характеру, по меткому замечанию Вл. Соловьёва) перед государством как таковым. Подлинный же патриотизм исходит из совершенно других понятий. «Народность, — пишет Вл. Соловьёв, — не есть высшая идея, которой мы должны служить, а есть живая сила природная и историческая, которая сама должна служить высшей идее и этим служением осмысливать и оправдывать своё существование»^[3]. «Когда же от нас требуют прежде всего, чтобы мы верили в свой народ, служили своему народу, то такое требование может иметь очень фальшивый смысл, совершенно противный истинному патриотизму. Для того, чтобы народ был достойным предметом веры и служения, он сам должен верить и служить чему–нибудь высшему и безусловному: иначе верить в народ, служить народу значило бы верить в толпу людей, служить толпе людей, а это противно не только религии, но и простому чувству человеческого достоинства. Достойным предметом нашей веры и служения может быть только то, что причастно бесконечному совершенству. Не унижая и не обманывая себя, мы можем верить и служить только Божеству. Божество как действительность дано нам в христианстве, и это выше народности. Получив это высшее, мы можем преклоняться перед своим народом только в том случае, если сам этот народ является служителем религиозной истины»^[4]. Ложному патриотизму свойственно утверждать, что «у нас всё хорошо и так», и, следовательно, всякое национальное строительство должно сводиться к охранению и обороне, ибо кругом враги. Настоящий же патриотизм не может остановиться только на голом факте просто существования; он ищет существования достойного. «Цель исторической жизни состоит не только в том, чтобы общество человеческое существовало, но чтобы оно существовало достойным или идеальным образом, на основах внутренней нравственной солидарности… Человек существует достойно, когда подчиняет свою жизнь и свои дела нравственному закону и направляет их к безусловным нравственным целям… Всё достоинство человека в том, что он сознательно борется с дурною действительностью ради лучшей цели»^[5]. «Истинное благо России состоит в том, чтобы ко всем общественным и международным отношениям применять начала истинной религии, решать по–христиански все существенные вопросы социальной и политической жизни»^[6].