Читать «Три апокрифа» онлайн - страница 23

Чтобы не забыть: его прославленное изобретение "сфумато", "затушеванность", передача сумерек, полутьмы - не более чем ловкий, но дешевый трюк, с помощью которого он пытается замаскировать тот простой факт, что никогда не умел наглядно и действенно изобразить пространство, постичь его глубину, то есть смотреть на мир по-человечески.

Свою несостоятельность он старался обосновать "теориями" о необходимости сблизить искусство с природой, о том, что-де нужно с безвкусной и оскорбительной достоверностью передавать анатомию человеческого тела. При этом он не остановился даже перед тем, чтобы, в противоречии с учением церкви, обнажить человеческие внутренности, в результате чего возникало отчетливое ощущение того, будто попираются Святые таинства, папские буллы и даже Десять заповедей Господних.

С другой стороны, Леонардо маниакально одержим работой; он произвел на свет поразительное и необозримое множество исписанной и исчерченной бумаги (поговаривают о семи тысячах листов), он обращался ко все новым темам и областям знания, придумывал летательные аппараты в подражание птицам (что противно христианскому толкованию происхождения мира: птицы летают, человек ходит по земле - такова воля Всемогущего), стремился вопреки всем Божеским установлениям и всем законам природы сконструировать перпетуум мобиле или, напротив, занимался самыми банальными и приземленными вещами (например, движением по наклонной плоскости - кому это может что-либо дать?!), областями знаний, в которых не разбирается, например оптикой (проблемой перевернутого изображения в человеческом зрачке - тоже глупость высотой с Кампаниллу), медициной - говорят, он даже препарировал трупы (Гален перевернулся бы в гробу) или физикой (он якобы даже пытался изобрести парашют - Ты случайно не знаешь, что это такое?) и так далее, и так далее.

Есть отдельные люди, которые во всем этом видят гениальность Леонардо, его универсализм! Это уж как им угодно! Что до меня, то это лишь доказательство его непостоянства и несобранности, неспособности сконцентрироваться на своем искусстве и проникнуть в его глубины. И вообще: искусство просто несовместно с техникой - они исключают друг друга. В более широком смысле это можно распространить и на соотношение теории и практики в искусстве как таковом. Я рассчитываю прежде всего на свои сердце и совесть, на любовь, на горячие и захватывающие чувства; право же, менее всего я люблю художников, которые, потерпев творческое фиаско, обращаются к теории и критике.