Читать «Восемнадцать штыковых ран» онлайн - страница 7
Валентин Саввич Пикуль
Один, — что может быть страшнее для солдата? Один — посреди трупов своих товарищей…
— Не подходи! — орал он. — Я вам, в такую всех мать, кому сказал по-божески? Лучше не подходи…, не сдамся!
«Пардона» от него не дождались.
Французы раз за разом искололи его штыками, и Коренной рухнул наземь посреди мертвецов — своих и вражеских…
«Битва народов» завершилась поражением Наполеона, и он оставил Лейпциг; императора угнетала болезненная сонливость, в этом грандиозном сражении был даже странный момент, когда Наполеон уснул в грохоте канонады.
Наполеона взбодрили рассказом о мужестве его «старой гвардии», а заодно императора известили, что пленен русский богатырь, который невольно восхитил всех своим геройством:
— На нем насчитали восемнадцать штыковых ран.
— Он мне понадобится, — сказал император. — Передайте моим лейб-медикам, чтобы срочно поставили молодца на ноги.
— Ваше величество, но восемнадцать…
— Все равно! Этот русский сейчас пригодится! Стратегический простор для него сужался. Париж роптал. Солдаты ворчали. Покоренные восставали. Нужен был пример геройства, которому бы его армии подражать. Наполеон сам навестил Коренного в госпитале, врачи сказали, что он будет жив.
— Спросите его — знает ли он, кто я? Коренной сказал, что не знает, но догадывается:
— Вроде бы ты и есть тот самый… Бонапартий!
— Узнайте, чего бы он желал лично от меня?
— Лучше не замай, — был ответ гренадера… Это русское выражение никак не могли перевести точнее для Наполеона, и он лишь кивнул, выслушав от врачей, что русский желает одного — покоя.
— Ладно, — сказал Наполеон. — Давайте ему сырую печенку, это очень полезно, чтобы даже мертвецу подняться на ноги.
Затем он издал приказ по армии, в котором восхвалил подвиг русского гренадера, указав своим войскам, чтобы брали пример с русского чудо-богатыря. Коренной об этом ничего не знал, а военные хирурги дивились его быстрой поправке.
«Дядю» Леонтия вскоре навестил адъютант императора:
— Вы себя обессмертили в словах приказа нашего великого императора! Но более вы не нужны нам — можете уходить.
— Куща?
— Куда глаза глядят… Кажется, именно так принято выражаться в вашем народе. А ваш маршрут для нас безразличен.
Встал солдат и пошел по Европе, взбаламученной битвами, пожарами, насилиями и грабежами, — пошел в родной полк, в котором уже никто не чаял видеть его живым. Посетил он и Жерве в походном госпитале, Александр Карлович плакал и целовал его:
— Век не забуду, дядя Леонтий, что спас ты меня. А русские врачи щупали солдата и спрашивали:
— Братец, ну-ка, не стыдись, люди свои, снимай портки и рубаху…, что-то не верится! Ежеле восемнадцать штыковых ран заработал, так каким же макаром в живых остался?
Ответ Коренного был по совести — честным:
— Удивляться не след! Французы, уважая меня, не до нутра кололи, нанося раны полегше, чтобы не до смерти…
Сие, отмечали потом историки, делает честь солдатам «старой гвардии» Наполеона, которые, сами будучи не робкого десятка, умели уважать и храбрость противника.