Читать «Война «невидимок»» онлайн - страница 286

Но Житков его больше не слушал. Несколькими прыжками он ворвался на веранду, где, развалясь в качалке, сидел Бураго.

– Фантасмагория! – воскликнул Бураго.

– Вот уж воистину ничего другого и я не могу сказать. Настоящая фантасмагория!.. – Что все это значит?

– Александр Иванович, представьте меня молодому человеку, – сказал Мейнеш, тяжело поднявшись по ступенькам веранды.

Указывая на Мейнеша, Бураго торжественно произнес:

– Капитан первого ранга Хрисанф Николаевич Рожков.

Житков бессильно опустился на стул.

Из боцмана-разбойника, из диверсанта-фашиста Юстус Мейнеш вдруг превратился в капитана первого ранга Хрисанфа Рожкова!

Это нужно было пережить. Житков молча сидел и во все глаза глядел то на Рожкова, то на Бураго.

* * *

Они сидели втроем на балконе белого домика, утопающего в цветах, даже ночью источающих аромат, какого Житков еще никогда не слышал.

На столе, в матовом стеклянном шаре, мерцала свеча. В ее слабом свете вино в стаканах казалось черным. Житков держал стакан двумя руками, забывая отхлебывать, поглощенный негромкими хрипловатыми звуками знакомого голоса.

Долог был рассказ Рожкова. А закончил он его так:

– …Двадцать лет носить личину ренегата, изменника. Двадцать лет тенью следовать за Витемой, парализуя каждый его шаг, грозивший бедой моей Родине, двадцать лет жить, стиснувши зубы!.. Но самое трудное не это. Самое страшное не ежеминутная опасность разоблачения, – презрение тех, кого любишь, чье уважение тебе дороже жизни… Тяжелый путь! Если вам предстоит вступить на него, вы должны быть готовы к тому, что придется забыть все, что вам дорого, забыть родной язык, научиться думать на языке врагов. Вы должны научиться добиваться доверия врага. Малейший промах погубит и вас и порученное вам дело. То, что вам поручит враг, вы должны будете делать так, чтобы он вам всегда и во всем верил. И вы должны быть готовы еще к одному: никто из тех, кто вам дорог, не будет знать, где вы, что с вами, чем вы заняты. Вы будете вести секретную войну, войну невидимок, не затихающую даже тогда, когда народы наслаждаются миром. Это война во имя мира, во имя спокойствия и благоденствия вашей страны, двухсот миллионов дорогих вам людей!.. А теперь, – Рожков поднял свой стакан, – за вас!

Бураго также поднял стакан и молча чокнулся с молодым человеком.

– Мне хочется спросить вас кое о чем, – сказал Житков, обращаясь к Рожкову.

Рожков молча кивнул, похлопал себя по карманам.

– Где же это моя трубка?..

– Она? – Житков протянул ему трубку. – Я нашел ее в машине.

– Благодарю. Должно быть, обронил, когда ездил к морю… Так о чем вы хотите меня спросить?

– Трудно сейчас припомнить все, что хотелось бы знать… Но вот для начала: почему вы плохо повесили Витему и дали ему возможность уйти из петли?

Рожков заметно нахмурился.

– Да, это было грубой накладкой: лямка, которую я велел смастерить кому-то из команды, оказалась сделанной чересчур хорошо – она не дала Витеме задохнуться. А я рассчитывал, что больше никогда его не увижу.

– А скажите: вы знали, что Витема идет на «Марии-Глории»?