Читать «О религии» онлайн - страница 133

Есть мнение, что христианство по духу своему всемирно; мнение сие справедливо, ибо во всех религиях более или менее прилично все то, что есть в христианстве. Так, основание христианства есть учение о падении человека. Оно есть во всех религиях: все верили в золотой, потерянный век и ожидали восстановления его ("все" в строгом смысле, даже дикие). Источником зла все признавали грех и, следовательно, спасали честь Творца. Многие, а особенно восточные, изъясняли весьма сходно и образ сей ужасной катастрофы. Средоточие христианства есть восстановление от этого переворота Богом. Этот догмат есть также во всех религиях, - в одних тайно, а в других более заметно: 1) тайно, поколику все народы допускали жертвы, которыми Бог умилостивляется, оправдывает человека и, следовательно, поднимает его; 2) явно, ибо у восточных народов, например, у индийцев, второе лицо, Вишну, воплощается для спасения мира и человека от погибели; то же делает у египтян доброе начало, у персов - Аримазд, у греков - Дионисий. Христианство восстановляет мир через вочеловечение второго Лица. То же есть и у других народов, преимущественно у индийцев. Далее, христианство говорит о смерти сего Восстановителя; то же говорят индийцы о своем Вишну, египтяне - о своем добром начале, которое, по их мнению, убито Тифоном; греки - о своем Дионисии, который даже нисходит во ад и опять оттуда выходит. Черты воскресения есть и у индийцев, и у египтян, и у греков. Черты явления Избавителя от неискусобрачной Девы видны в том, что все народы приписывали происхождение великих людей наитию высших сил.

Второй основной догмат христианства есть учение о действиях благодати. И он разителен у индийцев, да и все святые книги других народов говорят о нравственном действии Бога на душу. Таким образом, главные догматы христианской религии мы находим и в прочих религиях. Что касается до учения о добрых и злых духах, то в сем отношении еще более сходства. Откуда это сходство? Изъясняют это разными путями. Общий путь есть предание, то есть будто патриархи передавали все это происшедшим от них народам. Это изъяснение естественно; но, с другой стороны, против него можно сказать то, что, рассматривая религию патриархов и Моисея, мы не находим там таких оттенков христианства, в каких оно представляется у сих народов. Здесь может пособить предположение, что Моисей не все писал, что было открыто патриархам. Так можно думать в рассуждении тех догматов, которые содержатся в сей религии, то есть можно полагать, что патриархи обширнее понимали их; но чтобы они знали все те оттенки христианства по откровению, в каких оно представляется у других народов, это еще сомнительно.

Есть другой путь к изъяснению сего сходства, весьма примечательный. В натуре человека есть предрасположение ко всему тому, что мы встречаем в христианстве. Почему христианство явилось в этом, а не в другом виде? Потому что так устроена натура человеческая. Образ явления его определяется нуждой, а нужда - расположенностью природы человеческой. Следовательно, разум мог еще прежде, хотя темно, гадать, что произведет христианство, ибо сам видел, в чем нуждается человеческая природа. Скажут: это мог он сделать слишком поздно. Нет! это мог сделать живой инстинкт, то есть безотчетное действие всех сил души, совокупно действующих, а инстинкт открывается весьма рано и всегда прежде логического рассудка.