Читать «Маркхейм» онлайн - страница 4

— Я могу вам сказать только одно, сэр, — сказал довольно сухо антиквар, — вы или покупайте что вам надо, или уходите из моей лавки.

— Да-да, — сказал Маркхейм, — действительно, довольно балагурить, пора и к делу! Покажите мне что-нибудь другое — зеркало я не хочу.

Антиквар еще раз наклонился, чтобы положить зеркальце на его место, на полку, причем его редкие белокурые волосы упали ему на глаза. Маркхейм подался немного вперед, держа одну руку в кармане своего широкого пальто, затем он приподнялся немного и втянул в себя воздух, как бы собираясь наполнить им свои легкие, чтобы крикнуть во всю мочь, и при этом на лице его отразилось разом несколько противоречивых чувств и ощущений: ужас, отвращение, решимость, непреодолимое влечение к чему-то, и вместе с тем физическое чувство гадливости; из-под растерянно вздернувшейся верхней губы как-то жутко выглянули его острые белые зубы.

— Может быть, это вам подойдет, — сказал антиквар, и в тот момент, когда он стал приподыматься, Маркхейм сзади наскочил на него, длинный веретеноподобпый кинжал сверкнул в воздухе, удар был нанесен. Антиквар забарахтался, как курица с перерезанным горлом, затем ударился виском о полку и копной свалился на пол.

А часы в лавке продолжали тикать на разные голоса; одни довольно громко, но медленно и величаво, как подобало их почтенному возрасту и их внушительным размерам, другие торопливо болтали своими медными язычками, и все разом, каждые по-своему отсчитывали секунды сбивчивым, нестройным хором, наполняя царившую кругом мертвую тишину своеобразными, странными, жуткими звуками. Но вот по тротуару мимо дверей лавки пробежал мальчуган, и стук его тяжелых сапог на каменных плитах заглушил на мгновение эти странные тикающие звуки часов и пробудил Маркхейма к сознанию действительности и всего окружающего. Он в ужасе осмотрелся кругом. На конторке горела свеча и пламя ее медленно колебалось от движения воздуха. От этого мелкого колебания пламени все помещение наполнилось бесшумным, как бы призрачным движением; все кругом колебалось, дрожало, шаталось, кивало и ходило ходуном, как при качке на море. Высокие, длинные тени ложились от различных предметов на стены, потолок и другие предметы, и тени эти дрожали и изгибались, словно насмешливо кивали кому-то; мрак, скопившийся в углах, и широкие темные пятна в тех местах, куда падал свет свечи, как будто ширились и росли, вздувались и опадали, как грудь при тяжелом дыхании; лица старинных портретов и фарфоровых или костяных китайских божков менялись и расплывались как отражения на текучей воде. Дверь во внутреннее помещение была только притворена, и через образовавшуюся щель яркий дневной свет узкой полосой прорезывал мрак, сгустившийся в глубине торгового помещения, напоминая своей формой яркий указующий перст.

Полный ужаса блуждающий взор Маркхейма со всех этих окружающих его предметов перешел наконец на труп его жертвы. Он лежал скорченный, и в то же время все его члены как будто вытянулись, но, несмотря на это, он казался таким маленьким, таким невероятно жалким и тщедушным; он как будто съежился даже против того, каким он был при жизни. В этом почти нищенском платье и в этой жалкой, неестественной, гадкой позе антиквар лежал па полу за прилавком, точно кучка опилок, сметенных с пола вместе с мусором. Маркхейм сперва боялся взглянуть на труп, но теперь он смотрел на него — и ничего! Однако по мере того, как он смотрел на эту кучку старого поношенного платья и небольшую лужицу крови, что-то начинало как будто говорить в ней и в нем самом.