Читать «Нейрополитика» онлайн - страница 7

Относительно малое количество людей говорит об этом, большинство экспертов отказались поддерживать данную идею или вообще активно атакуют космическую миграцию. Ведь она по своей сути, предлагает широкие возможности для независимых коллективных действий и самоопределения. Новаторство открытого и свободного космоса будет стимулировать рост интеллекта (не путать со стерильной концепцией IQ).

Биологи уже сейчас предсказывают, что любой, кто родится после 1990 года, никогда не умрет. Продление жизни будет происходить естественно, как только мы заселим безграничное пространство космоса, а получение таблетки долголетия будет обыденным явлением для всех.

Поэтому не удивительно, что неофициальные опросы указывают на то что, по крайней мере 50 % американцев, обладающих правом выбора, решили бы мигрировать к новому космическому дому (H.O.M.E.) и остаться там навсегда.

В заключительных главах этой книги Лири ожидает столкновения с внеземной жизнью и политических баталий, вызванных желанием контроля над космосом. Кто доживет до этого?

Хотя элитарная политика существует до сих пор, мы должны помнить, что N.A.S.A. все еще молодая организация. Поэтому есть насущная необходимость, способствовать демократической философии участия общественности во всех фазах исследования космоса и принятия решений.

Лири завершает книгу предложением гарантировать всем нам право голоса в самом важном генетическом и политическом споре, который только знало человечество. Чьи дети должны унаследовать звезды? В стремлении понять это наши потомки будут дорожить этим честным эссе. Ведь они заходят знать, на что походило совершеннолетие человечества?

ЧАСТЬ 1: Сумерки земной политики

(Как мы сюда прибыли)

Мерой достижений человечества в вечности, являются десятилетия. В 60-ых годах каждый американец активно или пассивно участвовал в процессе культурного общения. Так получилось, что и я оказался вовлеченным в эти социальные изменения, как представитель шаманов — небольшой группы интеллектуалов инноваторов, стремившихся к получению, объединению и передаче возникших культурных сигналов.

Значение этого взрывного десятилетия будет оценено историей в свете последующих событий. И совершенно естественно, что другие люди, непосредственно принимавшие участие в них, выдвигают на первый план свои версии и теории произошедшего.

В январе 1960 года я был приглашен в Гарвардский университет, чтобы начать новые программы по изучению изменения поведения. Я был убежден, что психические заболевания поддавались лечению и что ограничения, накладывающиеся на интеллектуальную и эмоциональную функцию человека, вызывались статичными впечатлениями мозга и нервной системы, создавшими и сохранившими болезненные состояния пережитой травмы. Я предполагал, что нервная система является биохимической электрической сетью, способной к получению и созданию изменяющейся серии адаптивных факторов. И что существует химический ключ, находящийся в контексте данной теории, позволяющий изменять сознание. И тогда в духе времени Джона Солка (Salk, вирусолог), Александра Флеменга (Fleming, бактериолог), Лайнуса Карла Полинга (Pauling, химик) я предположил, что правильно используемый химикат явился бы средством излечения. И я выбрал карьеризм, как заболевание, при котором возможно излечить человеческую натуру.