Читать «Сборник "Блок. Белый. Брюсов. Русские поэтессы"» онлайн - страница 464

Весной того же года Белый встречается с Асей Тургеневой. «Восприятие мое, — пишет он, — тогдашней Аси тотчас же отразилось в романе, к которому вернулся по ее отъезде (Катя)».

ДОБАВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Свое путешествие с Асей Белый описал в книге «Путевые заметки. Сицилия и Тунис» (Москва— Берлин. «Геликон», 1922 г.). В ней хотелось ему сохранить непосредственную свежесть впечатлений, передать быструю смену образов и мыслей. Он пишет в «Послесловии»: «Я ставил… задачу: дать точный отчет о летающих пятнах пути, о случайно летающих мыслях, о танце случайностей… Базар мелочей, взятых так, как впервые они выступают в сознанье во всей непосредственной данности, — есть задача „Заметок“; как пестренький коврик, стелю его „под ноги“».

«Заметки» написаны влюбленным; в них «веселие духа», радость жизни, звуки, краски, южный горячий ветер. В мучительном творчестве Белого эта светлая книга — единственная.

Поезд отходит от московского перрона. «Мы с женой улыбаемся. Ася в коричневом легком пальто, в как-то странно заломленной шляпе дымит папироской; не верится: споры, кружки, пропыленные кресла редакций, беседы о ритме и метре, сонеты, эстеты, мечтатели, богоискатели — все отлетело… Ася смотрела доверчивым взором; она вопрошала меня: — ты ведь странствия сам захотел — не пеняй на себя». Первое сияющее видение: Венеция. «Лепет адриатических струй, красный парус в зеленой дали». О соборе Святого Марка Белый пишет: «Расцветание византийского стиля в Венеции— сон моряка о Востоке, откуда он плыл, распустив красный парус». Грустно расстаются путешественники со сказочным городом. Венеция провожает их «далекой россыпью белых и красных огней». «Проливала потоки своих бриллиантовых слез за туманною дымкой моря; и столб фосфорический месяца там раздроблялся чешуями блеска».

В Неаполе он почувствовал злые подземные силы, притаившиеся у ног веселого и пестрого города. «Тем явственней бросилась мне на Неаполе сыпь: эта сыпь — яркость красок: неугомонная яркость; не яркость здоровья, а яркость болезни… Этот город остался в моем, впечатлении пестрым, у моря залегшим шутом, положившим Везувий, свой нос к берегам».