Читать «Основы православной культуры как лекарство от экстремизма» онлайн - страница 18

Итак, закон разрешает факультативное преподавание Закона Божия в школе и — при желании школы — культурологический рассказ о религии, в частности, рассказ об «основах православной культуры». При корректном преподавании этого предмета польза от такого курса будет и для каждого отдельного ребенка, и для российского общества в целом.

Теперь осталось только обсудить вопрос о том, откуда оно возьмется — это самое «корректное преподавание» такого предмета. Но прежде, чем перейти к этой и, пожалуй, самой проблематичной части своих размышлений, я хотел бы на минутку остановить внимание неблагосклонного читателя именно здесь.

В ток-шоу принято проводить голосование участников и зрителей по дискутируемому вопросу. Наш вопрос сформулируем вопрос так: «Считаете ли Вы, что каждая школа в отдельности вправе (по желанию большинства родителей) включить в свою программу изучение «основ православной культуры» при условии, что этот предмет будет преподаваться компетентными, корректными и хорошо подготовленными культурологами?». Это вопрос о некоей стратегической цели. Хотим ли мы двигаться к ней? В интересах ли хотя бы части общества, чтобы в некоторых школах было введено такое преподавание? Сочтем ли мы нормальным, если рядом будут стоять математическая школа, английская школа, и школа с преподаванием основ православной культуры? Мне такая картина не кажется ужасающей.

Если же в том, что такое и допустимо и желательно (вновь говорю: желательно хотя бы для части населения России), то фиксируем эту точку как точку консенсуса.

Если цель определена — можно уже мостить к ней дорогу. И тут прежде всего надо признать: дорогу надо именно мостить. Ее еще нет. Еще нет приемлимых учебников «основ православной культуры». Еще нет преподавателей этого предмета. Еще не преодолена инерция советской школы с ее идеологической назидательностью и навязчивостью.

Один немец-русист как-то заметил, что русский язык очень необычен. В евопейских языках есть только три интонации: повествовательная, восклицательная, вопросительная… Но в русском языке есть четвертая интонация, сказал он: это интонация советской учительницы.

И менее всего мне хотелось бы, чтобы к детям православие пришло с такой интонацией.

Я боюсь, что на региональном уровне сейчас последуют приказы: «ввести с нового учебного года…». Школы, не располагая своими кадрами, конечно, обратятся за помощью к местным приходам….

В общем, по правде, я просто ревную. Помните беседу двух одесситов: «Не понимаю, что все вокруг только и говорят — Шаляпин, Шаляпин.. И что они только нашли в этом Шаляпине! — А ты слышал того Шаляпина? — Нет, я сам его не слышал, но мне вчера Рабинович напел… Так себе. Ничего особенного!».

Во так и при неумелом обращении с православием «срезаются» обертоны и остается какая-то неинтересная безжизненная и безрадостная императивная прямолинейность.

У каждого человека есть какое-то особенно дорогое ему стихотворение. Такое, которым он когда-то сам переболел. И когда он слышит это стихотворение в чьем-то другом, пусть даже очень артистичном исполнении, он чувствует себя окраденным: нет, не так я это понимал, вот здесь не это имеется в виду, это слово нельзя было сказать с такой интонацией… Иногда даже авторское прочтение стиха кажется умалением того, что он написал. Я, например, не представляю себе, как бы Роберт Рождественский смог со своими обычными интонациями прочитать свое последнее (и, по-моему лучшее) стихотворение: