Читать «ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы)» онлайн - страница 56

- Ну что, дядька? - спросил он тихо и грустно, перед тем как грохнуть молотком по шляпке зубила. - Получил вольную?

Старый фабричный киборг не ответил.

Голова его свесилась на измятую поржавевшую грудь. Под лохмотьями искусственной кожи, в отверстиях залатанного черепа что-то потрескивало и дымилось.

- Получил... - покивал головой Санька и ударил еще раз. - А мне вот не скоро, похоже.

Он подхватил отскочивший под зубилом шплинт и пошагал к своему станку, подволакивая ногу с бренчащей на ней цепью.

СОБУТЫЛЬНИК

У Петра Сидорова был свой персональный мертвец-собутыльник.

Мало ли, что бывает у других людей: квартира, машина, жена любимая и куча детей. Ну, может еще канарейка или питбуль. А у Сидорова вот... мертвец. В городке Красный Перегон об этом многие знали, но никто не удивлялся. Тем более, что Петр частенько рассказывал об этом у единственной пивной "Роза Марена", которая находилась на отшибе, у старых шлаковых отвалов чугунолитейного цеха, закрытого еще во времена царя Гороха. Отвалы давным-давно поросли травой, и сидя на этой траве, очень удобно было пить пиво из банки и закусывать местными вялеными пескариками. Как ни странно, пили жители городка мало, поэтому "Роза Марена" еле сводила концы с концами. Но хозяин ее - старый прокуренный грузин Зураб Цинандали, которого все звали "батоно Зуро", свое заведение упрямо не закрывал, объясняя тем, что бережет память о своей жене Марене. "Такая женщина была! - говорил он и грозно поднимал вверх указательный палец. - Царица!"

Сидоров был здесь клиентом постоянным и уважаемым - когда мог прийти на своих ногах, что случалось нечасто. Пьянства батоно Зуро не одобрял и в долг не наливал.

- Ты зачем так напиваешься, Петр? - строго спрашивал он у Сидорова, завидев того, цепляющегося за телеграфный столб. Петр пожимал плечами и тихо улыбался.

- Эх! - махал рукой в сердцах Зураб Цинандали и шел по своим делам. А Петр отцеплялся от столба и падал в лужу; там и лежал, сильно страдая от того, что ему никто не верит.

Это только в фильмах ужасов к главному герою, который лежит без сознания или еще как-то страдает, является в бреду очень симпатичная, пусть даже и мертвая девочка - и тоненьким голоском пророчит всякую дрянь. На девочку приятно посмотреть: и бантики у нее в волосах, и ноги обуты в сандалики, и платьице развевается. Хорошая девочка, и совершенно не виноватая, что мертвая.

А вот к Петру Сидорову с похмелья всегда приходил мертвый мужик.

Был он огромен, волосат, щетинист, с необъятным пивным брюхом, вываливающимся из-под грязнющей майки-"алкоголички", заляпанной непонятно чем. Брюхо свешивалось на дырявые трикотажные штаны с вытянутыми коленями. В голове у мужика торчал здоровенный колун, отчего и было ясно, что он давно и безнадежно мертв. Кто такой и почему выбрал именно Петра - оставалось непонятным.

Самое неприятное, что было в мужике - ужасный запах чеснока. В одной руке навязчивый покойник всегда держал липкий стакан, наполовину заполненный портвейном, а в другой сжимал целую горсть чесночных зубчиков. И зубчики эти воняли так страшно, что даже у привычного ко всему Сидорова на глазах выступали слезы. Тем более, что мужик приходил всегда в те часы, когда Петра мучило самое глубокое и безрадостное похмелье, не поддающееся излечению. Мужик садился на край кровати (страшно скрипели пружины), потом наклонялся и до-о-олго смотрел Сидорову в лицо, обдавая невыносимым чесночным духом. Молча ставил тому на грудь стакан портвейна, вставал и исчезал в коридоре. Так повторялось раза по три.