Читать «Мысли. Заметки» онлайн - страница 17

Великие подвижники времен древних показали, как труд может быть сочетай с жизнью созерцательною и служить для нее на пользу вечную. Кто доставлял пропитание Евфимиям, Феодосиям, Саввам, коих обители превосходили города множеством братии и помещались среди многих песков Сирийских?.. Императоры, префекты? Нет, собственные руки, те руки, кои непрестанно воздеяны были к небу. Совершив молитву, столетний старец сидит у порога келлии и плетет кошницу; в известный день недели брат несет соделанное в Александрию или Антиохию и приносит хлеба и сочива на следующую седмицу. Так питались те, ихже не бе достоин (весь) мир (Евр. 11; 38). Такой род жизни нисколько не вредит созерцанию. После телесного труда, дух тем охотнее парит туда, где нет печали и воздыхания. Напротив, праздность тотчас ослабляла и наконец убивала дух подвижничества. Посему великие из подвижников ничем лучшим не считали начать свою покаянную молитву, как прошением: "дух праздности... не даждь ми".

14. Доброхотно дающего любит Бог (2 Кор. 9; 7)

За что любит? Ужели за даяние? Так любить могут только люди, бедные, своекорыстные, а не Тот, Кто Сам дает всем жизнь и дыхание и всё (Деян. 17; 25). Господь любит доброхотного дателя не за то, что он датель, а за то, что датель доброхотный.

Что такое доброхотство?

То, когда дают не только с доброю целью, но и от доброй воли, от души, полною рукою; когда дают, не озираясь десять раз на то, что остается у себя, не увлекаясь расчетами, не заставляя себя просить долго, не показывая при даянии вида скуки и отвращения; когда дают и находят удовольствие в том, что дают, обнаруживают это всем, чем могут; когда дают больше, нежели сколько можно было предполагать. Скажите: можно ли не любить такой души?, особенно, когда вспомнишь при сем о дателе недоброхотном, у которого и малое даяние надобно испрашивать большими просьбами; который дает, но с трудом, показывая, что он чрез даяние лишается как бы некоей части самого себя; дает, и в то же время наказывает за то, что ты от него получишь. В последнем случае явно видна душа черствая, сомкнутая сама в себе, опутанная со всех сторон расчетами, неспособная раскрываться для сообщений и потому для принятия даров свыше от Того, Который приемлет только для того, чтобы воздать сторицею. Доброхотное даяние, напротив, предполагает в даятеле душу чувствительную, сердце нежное и открытое для всего доброго, а потому и способную для вмещения даров благодатных. Можно ли не любить такую душу и такое сердце?

15. Гнев в ярости Его, и живот в воли Его (Пс. 29; 6)

Такова самая ярость небесная! В ней самой, в выражении ее, - гнев; но в воли, в намерении, - живот! Это начало жизни, не терпящее начала смерти, и потому тревожащееся, чтобы повергнуть его и уничтожить.