Читать «Русская жизнь 050608 Русская Эротика» онлайн - страница 6

Мне возразят, что BDSM-искусство широко распространено во всем мире, что автор наиболее популярных садомазохистских комиксов Дольчетт (Dolcett) - канадец, а знаменитый изготовитель фотоманипуляций Footie Froog - скандинав (правда, сведения, которые сообщают о себе эти персонажи, вряд ли достоверны). Наконец, в Японии существует огромная и славная традиция садомазохистских мультиков манга, так что упрекать русских в эксклюзивной любви к самомучительству, вероятно, не стоит. Согласен - мы тут не одиноки, но японцы, по крайней мере, давно сделали свою тягу к самоуничтожению объектом пристального внимания, харакири там - давно отрефлексированная составляющая самурайской культуры, а среди чиновничества и менеджмента господствует настоящий культ самоубийства (увы, совершенно неизвестный их российским коллегам: кто тут повесится после обвинения в коррупции?). Вероятно, пора и россиянам задуматься, откуда в них эта тяга к репрессивному сексу и желание предаться запретительству на любом поле, эти поиски врага, русофоба, соблазнителя и отравителя, эта вечная убежденность в том, что их насилует весь остальной мир, и страстное желание однажды изнасиловать его так, чтобы мало не показалось. Думается, внятный психоанализ способен справиться и с этим комплексом - ибо некрофилия есть прежде всего показатель слабости. Мертвого не надо уговаривать и ублажать, и вообще с ним легче. Как и со стабилизированным обществом, в котором мы все живем.

Что до сексуального поведения в печатной русской прозе - ни для кого не секрет, что распределение ролей почти всегда сильно зависит от государственного строя. Секс давно перестал быть чем-то чрезвычайным для большинства западных литератур и культур, точно так же, как и отношения народа с государством в этих социумах давно вошли в берега и представляются чем-то почти рутинным; проголосовать или попротестовать для среднего американца и француза так же естественно и просто, как заняться любовью в автомобиле. Если же обозреть русские романы последнего десятилетия, в которых состоявшиеся бизнесмены грубо обладают восхищенными фотомоделями, - нельзя не увидеть самовоспроизводства одной и той же схемы: он чувствует в себе зверя, входит в нее грубо, страстно, злобно и т. д., в полном соответствии с тютчевской формулой «и роковое их слиянье, и поединок роковой». Далее авторы, однако, несколько преувеличивают женский (и народный) восторг по случаю столь грубого обладания: она застонала, выгнулась, сладострастно закричала - почувствовав в себе, наконец, напряженную плоть самца. Всякий легко продолжит по памяти этот глубоко патриотический по сути фрагмент. Кажется, и патриоты, и писатели идеализируют реальность: далеко не всегда грубость выглядит признаком силы - и, однако, почти во всех современных русских текстах эта симфония народа и власти описывается с восторгом и придыханием, хотя в действительности однообразие приемов уже несколько наскучило пассивной стороне, и она не прочь, чтобы ее иногда хоть поцеловали для разнообразия. Не все ж за волосы хватать.