Читать «Жиды города Питера, или Невеселые беседы при свечах» онлайн - страница 17
Аркадий и Борис Стругацкие
Зоя Сергеевна. Что ты пишешь?
Кирсанов (раздраженно). Да опись эту чертову составляю…
Зоя Сергеевна. Господи! Зачем?
Кирсанов (раздраженно). Откуда я знаю? (Перестает писать.) Надо же чем-то заняться…(Пауза.) А эти молодцы все развлекаются?
Зоя Сергеевна. Надо же чем-то заняться…
Кирсанов. Надрались?
Зоя Сергеевна. Нет. Во всяком случае, в меру. Слушают музыку и играют в какую-то игру. На специальной доске.
Кирсанов. В нарды, что ли?
Зоя Сергеевна. Нет. Какое-то коротенькое название. То ли японское, то ли китайское…
Кирсанов. В го?
Зоя Сергеевна. Да, правильно. В го.
Пауза. В отдалении Гребенщиков стонуще выводит:
Этот поезд в огне – и нам не на что больше жать,
Этот поезд в огне – и нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе…
Кирсанов. Вождь из племени га сидит и играет в го.
Зоя Сергеевна. Сережка деньги отдал. Двести рублей.
Кирсанов. Что еще за двести рублей?
Зоя Сергеевна. Говорит, ты ему давал в долг. В прошлом году.
Кирсанов. Гм… Не помню. Но похвально. (Пауза.) Ты ему все рассказала, конечно…
Зоя Сергеевна. Конечно.
Кирсанов. Ну и как он отреагировал?
Зоя Сергеевна. Сначала заинтересовался, стал расспрашивать, а потом ехидно спросил: «Веревку велено свою приносить, или казенную там на месте дадут?»
Кирсанов. Замечательное все-таки поколение. Отца забирают черт-те знает куда, а он рассказывает по этому случаю анекдот и садится играть в го…
Зоя Сергеевна. Он считает, что нам с тобой вообще никуда не следует ходить…
Кирсанов (раздраженно). Ну да, конечно! Он хочет, чтобы они пришли сюда, чтобы вломились, заковали в наручники, по морде надавали… (Некоторое время угрюмо молчит, а потом вдруг с невеселым смешком произносит нарочито дребезжащим старческим голоском.) «Что, ведьма, понарожала зверья? Санька твой иезуит, а Сережка фармазон, и пропьют они добро мое, промотают!.. Эх, вы-и!»
Зоя Сергеевна (утешающе). Я думаю, ничего особенно страшного не будет. Отправят куда-нибудь на поселение, будем работать в школе или в детском доме… Обыкновенная ссылка. Я помню, как мы жили в Карабутаке в сорок девятом году. Была мазанка, печку кизяком топили… Но холодина была зимой ужасная… А вместо сортира – ведро в сенях. Тетя Юля, покойница, она языкастая была… вернется, бывало, из сеней и прочтет с выражением: «Я люблю ходить в ведро, заносить над ним бедро, писать, какать, а потом возвращаться в теплый дом»… Две женщины немолодые, девчонка – и ничего, жили…
Кирсанов (с нежностью). Бедная ты моя лапа… (Слышится стук в наружную дверь.) Погоди, я открою. Это, наверное, Кузьмич, совесть его заела…
Он выходит в прихожую и возвращается с П и н с к и м. Пинского не узнать: он в старом лыжном костюме, туго перетянутом солдатским ремнем, на голове – невообразимый треух, на ногах – огромные бахилы. В руке у него тощий облезлый рюкзак типа «сидор».