Читать «Автопортрет с женой и лошалью» онлайн - страница 10

Бельгиец спрыгнул с лошади и отдал девочкам выгулять ее. Сам подошел к Иво и что-то сказал. Пеэтер находился на другом конце площадки. Они вместе подошли к нему.

— Гера ему вроде понравилась, — сказал Иво.

— А я и не расстраиваюсь, — ответил Пеэтер. — Пусть берет Геру.

— Bonjour, monsieur! — бельгиец снял очки и улыбнулся.

— Не понимаю, почему он покупает здесь, когда Бельгия кишит лошадьми?

— Я тоже не знаю. Дочь и жена захотели, они живут сейчас, кажется, в Финляндии, не знаю. Я только продаю. А здесь все же дешевле, чем в Финляндии.

Подошла жена бельгийца. Девочка подбежала и прыгнула отцу на руки. Бельгиец поднял ее высоко в воздух, чмокнул в щеку и что-то сказал по-французски. Дочка взвизгнула от радости. Жена говорила на финском. Ее хоть можно было понять. Слегка заносчиво, но вежливо она кивнула Пеэтеру.

— My teeth are ok, no problem with me, — сказал Пеэтер, но шутка не удалась. Иво попытался его выручить:

— Он лошадиный зубной врач, а не человеческий.

Пеэтер не поверил своим ушам.

— You do horses?

— Yes, — ответил бельгиец. — Can' t help you, no way!

Этого еще не хватало. Жена что-то шепнула бельгийцу на ухо. Потом еще. На ней были сапоги на высоком каблуке, которые вязли в здешнем песке. Она снова что-то прошептала. Девочки вывели Пилле.

— Пойду, отведу ее назад, — сказал Пеэтер.

— Погоди, — остановил Иво. — Он все-таки хочет посмотреть Пилле.

— А Гера?

При имени Геры жена и дочка бельгийца недовольно сморщили губы. Перевод был не нужен. Этот язык Пеэтер прекрасно понимал. Девчонке от роду лет десять, вся в рыжих веснушках и привередливая как мать, только без высоких каблуков и сигаретки.

— Tjoven ei pida siita Herasta, voitaisko me katsoa jotain muuta? Mika tuo musta on?

Финская мать в упор уставилась на Пилле и прищурилась как гриф. Девчонка сделала то же самое.

— Haluan katsoa sita, please! Isaaaaaaa!

Она не терпела возражений. Схватила отца за руку и потащила к Пилле. Если женщины чего-то хотят, то хотят всеми фибрами души. Ничего не оставалось, как вывести Пилле на площадку. Бельгиец вскочил в седло, отрегулировал под себя стремена. Когда чужой садится на твою лошадь, всегда возникает чувство, что садятся на тебя, вместе со всеми шпорами и прочими делами. Но Пилле вела себя, как обычно, мотала головой и выпячивала нижнюю губу. Только раз мельком глянула в сторону Пеэтера. И больше ничего. По-настоящему даже не посмотрела на него.