Читать «Литературная Газета 6472 ( № 29 2014)» онлайн - страница 41

Русский народ у них вообще некий нищий сброд: не то бомжи, не то зэки в нелепых штанах, рубахах, шапках, платках – вне места и времени, без роду и племени, без каких-либо признаков социальной принадлежности, некая пугающая своей неисчислимостью и необъяснимой сплочённостью дикая масса, и, чтобы вдруг не испугаться этой монолитной толпы по-настоящему, постановщики поместили её на спасительный задник – в качестве гигантского фотопугала.

Там же будет размещён и гнусный ремейк хрестоматийного плаката «Ты записался добровольцем?»: оплывшее гейское лицо во вроде как будёновке с приопущенной на уровень гениталий рукой, держащей какое-то оружие стволом вниз. Сверху – крупно – слово «Ты». Всё.

Кто этот «ты»? Г-н Вик, кто?!

Среди многочисленных, оскорбительных для русского человека мерзостей постановки – одна из мерзейших: глумливо и не к месту демонстрировавшиеся кадры кинохроники времён Великой Отечественной войны 1941–1945 годов – на прокручиваемой в ускоренном темпе плёнке мелкими, частящими, клоунскими шажками идут на фронт карликовые ополченцы.

И в «Мире», и в «Войне» по сцене бесконечно таскают взад-вперёд новые огромные гробы: мол, и Илья Муромец поместится, а с колосников свисают трупы в натуральную величину с той только разницей, что в «Мире» – мужские трупы, а в «Войне» ещё и женские. А потом по сцене проезжает грузовик типа КамАЗа без опознавательных знаков (русский? французский?), на который тесно погружены роскошные похоронные венки и гробы. Для кого везёт свой груз КамАЗ, нетрудно догадаться: на могилы завоевателей венки не кладут. То есть постановщики уже заранее проиграли за русских войну с Наполеоном, пусть хотя бы оперную. О том, что война с Наполеоном – по «видению» постановщиков – Россией проиграна, говорят и спущенные с колосников на сцену (а это метров 40) многочисленные полотнища цветов французского флага, увенчанные французскими орлами, и веселящиеся между этими флагами-полотнищами французы с девками. И слово «нет», по-русски написанное на одном из полотнищ, по сути, ничего не меняет.

Сцена совета в Филях – вода на ту же мельницу. В каком-то бункере, а не в деревенской избе лежит на ящике фельдмаршал Кутузов в позе трупа с фуражкой на животе. И только скрещённые ноги дают понять, что он жив. Затем коряво поднимается, водружает на голову фуражку. И среди современных охранников в чёрных костюмах с галстуками напоминает больше восковую куклу, нежели полководца-победителя. Кутузова исполнял обладающий роскошным, звучным басом Геннадий Беззубенков, но – внимание! – пел он свою величавую, по замыслу композитора, арию стёртым до состояния марли, задушенным баритональным звуком. Значит, ему велели так петь! Чтоб не слышен был варягам гром предстоящей победы. И он – фельдмаршал-победитель! – идёт с современными охранниками через зал, игриво помахивая зрителям рукой, словно Элтон Джон поклонникам. Кутузов должен быть на сцене со своими генералами, со своим народом, а он уходит! Его уходят! Правда, венчающий оперу хоровой апофеоз «За отечество шли мы в смертный бой» имел место быть, но на фоне уже упомянутого «вида» безликой массы фотолюдей на заднике. А на сцене лицом к публике сидели в домкультурных креслах современные охранники (или чиновники) в чёрных костюмах с галстуками и тупо смотрели в зал. Занавес.