Читать «Эссе и размышления о Человеке и его Учении» онлайн - страница 85

Я разыскала месье Гурджиева в комнате для специй, где он обычно принимал людей для приватных бесед. Он взглянул на меня и спросил, приготовила ли я десерт, на что я ответила: "Да, месье, но я думаю, что сахара... достаточно". Месье Гурджиев повернулся к своему гостю, попросив того объяснить по-русски, почему слово "достаточно" было произнесено нерешительно. Получив ответ, он пожал плечами и проворчал: "Достаточно или недостаточно?". Я разволновалась. Из-за общего стола были слышны вопросы, голоса и смех.

Я была на кухне, когда услышала из гостиной рев, несомненно принадлежащий месье Гурджиеву. Что бы это значило? Я отправилась взглянуть.

Когда я вошла в комнату, все уставились на меня. Месье Гурджиев тоже напряженно смотрел на меня, держа над десертом -- "моим" десертом -- чайную ложку. Он спросил: "Вы... приготовили этот десерт?" Можно было слышать, как муха пролетит. Я видела, как я стою лицом к лицу с месье Гурджиевым, ощущая на себе силу его неотступного внимания, глядя ему в глаза, ощущая взгляды всех остальных. Я припомнила все детали своих действий и ответила: "Да!".

Долгая тишина... все смотрели выжидательно. Насколько я могла вспомнить, я не совершила каких-либо ошибок. Не моргнув глазом, я выдерживала его взгляд. Он отвечал тем же. Прошел долгий момент... Затем он издал звук, мягкий катящийся звук и, обратившись к мадам де Зальцманн, сказал: "Харашо!". Мне показалось, что я упаду в обморок. Это слово, после того, как я так боялась, что "мой" десерт окажется неудачным, раздалось словно обухом по голове. Но насколько мне было приятно от того, что я сделала все верно!

Затем, повернувшись ко мне, месье Гурджиев взял свою тарелку и предложил мне. Я уже не знаю, что было потом. Испытание было настолько напряженным, что в моей памяти осталось только внутреннее исследование, которому я подверглась, глядя прямо в глаза месье Гурджиеву, чей взгляд глубоко проникал в меня.

Этот эпизод доставил мне глубокую и тихую радость, происходящую, естественно, благодаря моему успеху в трудном испытании, но также и от встречи лицом к лицу с месье Гурджиевым, в ходе которой я со всей искренностью вспоминала, какую же ошибку я могла совершить, ни разу не опустив взгляд, и еще оттого, что проверка была выдержана во всеобщем присутствии, в этой переполненной комнате. Все это было очень, очень важно для меня. Перед ним я чувствовала такое доверие, что главным было даже не то, что я могла допустить ошибку, а узнать, в чем же она заключалась; это было самым главным. Мои чувства подсказывали и, несмотря на прошедшее время, я до сих пор знаю, что даже если бы я и сделала ошибку, месье Гурджиев никогда бы не позволил себе оскорбительного замечания. Вся эта инсценировка служила именно тому, чтобы я осознала, как делать что-то хорошо и безошибочно.