Читать «Кирклендские забавы» онлайн - страница 92

Теперь я носила под сердцем ребенка Габриеля, и мне хотелось верить, что с его рождением в сердце мое войдет покой, что, держа его на руках, я буду счастлива. Я уже любила своего будущего малыша, и в сравнении с этой любовью мое чувство к Габриелю казалось тусклым и слабым. Я ждала прихода весны с таким нетерпением, какого никогда дотоле не испытывала, – ведь весной появится на свет мое дитя. Однако мне предстояло пережить еще немало черных дней.

Погода стояла сырая и промозглая, если переставал накрапывать дождь, все вокруг окутывал туман. Густой пеленой он заволакивал окна и серым призраком просачивался в дом. Тем не менее я пользовалась любой возможностью совершить прогулку, не считая дождь помехой, ибо холода еще не наступили, а мягкая сырость, пришедшая с юга, вызывала на моих щеках нежный румянец. Чувствовала я себя прекрасно и подгоняла медленно текущие дни.

Когда на коричневых полях Келли Грейндж появились первые зеленые всходы, я пришла в восторг. Молодые ростки пшеницы пробивались сквозь почву, обещая наступление нового года и весны. Мой ребенок должен родиться в марте, а сейчас ноябрь. Еще четыре месяца ожидания.

Я еще раз навестила Агарь, и Саймон, как всегда, отвез меня домой в коляске. Мы больше не возвращались к происшествию с монахом, однако я не ослабила бдительности; иногда, просыпаясь ночью, я поспешно зажигала свечу, чтобы убедиться, что в комнате никого нет.

Благодаря дружбе с Агарью мое отношение к ее внуку претерпело большие изменения. Агарь всегда была рада моему приходу и, хотя не говорила об этом прямо – ведь она была йоркширкой, а стало быть, не питала склонности к излияниям чувств, – всегда давала мне понять, как приятно ей мое общество. Наши разговоры в конце концов всегда переходили на Саймона, и мне снова и снова напоминали о его многочисленных достоинствах. Думаю, я стала лучше понимать его: он был прямолинеен до невежливости; тверд до жесткости со всеми, кроме своей бабушки; обожал браться за трудные задачи, которые всеми считались невыполнимыми, и доказывать, что это не так, – короче, был крайне высокомерен, но по-своему обаятелен. Женщины занимали не последнее место в его жизни. Агарь намекала на его близкие отношения с некоторыми дамами, жениться на которых он вовсе не собирался. Она не видела в этом ничего безнравственного: любовная связь в ее глазах была предпочтительнее мезальянса.

– Слава Богу, у него есть голова на плечах, – говорила она. – Уж если он женится, то так, чтобы потом не жалеть.

– Будем надеяться, – заметила я, – что его избранница также не будет разочарована.

Агарь изумленно взглянула на меня – видимо, она не представляла, как можно критически относиться к ее обожаемому внуку. Что ж, даже самые разумные люди не лишены слабостей. Слабостью Агари, без сомнения, был Саймон. Интересно, каковы его слабости, – если, конечно, они вообще имеются.

И все же я была благодарна Саймону, который не усомнился в правдивости моего рассказа о загадочном ночном посетителе, и моя неприязнь к нему значительно уменьшилась.