Читать «Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин)» онлайн - страница 22

Но ведь еще Рим стал владыкой на море благодаря обыкновенной пехоте, штурмовавшей корабли противника. Ворон – вот изобретение Рима, давшее ему власть над Средиземным морем. Так что еще задолго до Петра пехота решала исход морского боя. Долгое время и после него пехотные контингенты в обязательном порядке включались в состав экипажей боевых кораблей всех европейских морских держав.

Правда, можно и оспорить: ведь здесь мы имеем дело со специально обученной, морской, пехотой (впрочем, на деле, не такой уж и обученной и не такой уж морской – чаще с обыкновенными пехотинцами, обретавшими необходимый опыт в деле). Но оставим ее и обратимся к другим примерам, скажем, к береговому пиратству, тактика которого мало чем отличалась от тактики, использованной майской ночью 1703 года. А ведь береговое пиратство оставило неизгладимый след и в истории нашего отечества: напомним, под ударами именно таких пиратов погибла на днепровских порогах дружина Святослава.

Если уж и в самом деле говорить о чем-то неслыханном в истории боевых столкновений, то следовало бы вспомнить совсем другое. Через девяносто лет после майского подвига на Неве в Северной Европе выдалась очень холодная зима. В эту зиму военного противостояния революционной Франции обычно незамерзающие голландские каналы, которые нередко служили и обороне страны, покрылись толстым льдом и стали доступными не только для пехоты, но даже и для кавалерии. И вот в январе 1795 года уже познавшие вкус победы французы узнали, что часть голландского флота замерзла во льду близ Текселя, и выслали против нее сильный отряд конницы. Пройдя форсированными маршами северную Голландию, отряд перешел замерзшее Зюдер-Зее и, окружив недвижный флот, потребовал его сдачи. Никак не ожидавшие подобной атаки (вот уж действительно – вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…) растерявшиеся командиры судов вынуждены были спустить флаги. Понятно, что не знающая точной наводки, корабельная артиллерия совершенно бессильна в такой ситуации, моряки же – не пираты, а в рукопашном бою против прорвавшейся кавалерии и вышколенной пехоте устоять трудно. Все же подвиги абордажных боев, повторим уже сказанное, свершались вовсе не ими, но специально включаемыми в экипажи пехотными контингентами. Поэтому ни превозносить до небес храбрость одних, ни – тем более – порицать малодушие других здесь неуместно. Но как бы то ни было французские гусары вполне заслуженно снискали громкую славу, ибо военная история, как кажется, вообще не знала другого случая захвата боевых кораблей конницей.