Читать «Попробовали - убедились» онлайн - страница 4

- Экая ходульная чепуха! - насмешливо фыркнул Доу. - Вы все еще никак не можете расстаться со всеми - этими дурацкими вывертами отжившей провинциальной драмы. Ну ясно, когда черноусый герой похищает златокудрую Бесси, мамаша выходит на авансцену, падает на колени и, воздев руки к небу, восклицает: "Да будет всевышний свидетелем, что я не успокоюсь до тех пор, пока бессердечный злодей, похитивший мое дитя, не испытает на себе всей силы материнского отмщения!"

Редактор Уэстбрук невозмутимо улыбнулся спокойной, снисходительной улыбкой.

- Я думаю, что в жизни, - сказал он, - женщина, мать выразилась бы вот именно так или примерно в этом роде.

- Да ни в каком случае, ни в одной настоящей человеческой трагедии, - только на подмостках. Я вам скажу, как она реагировала бы в жизни. Вот что она сказала бы: "Как! Бесси увел какой-то неизвестный человек! Боже мой, что за несчастье! Одно за другим! Дайте мне скорей шляпу, мне надо немедленно ехать в полицию. И почему никто не смотрел за ней, хотела бы я знать? Ради бога не мешайтесь, уходите с дороги, или я никогда не соберусь. Да не эту шляпу, коричневую с бархатной лентой. Бесси, наверно, с ума сошла! Она всегда так стеснялась чужих! Я не слишком напудрилась? Ах, боже мой! Я прямо сама не своя!"

- Вот как она реагировала бы, - продолжал Доу. - Люди в жизни, в минуту душевных потрясений, не впадают в героику и мелодекламацию Они просто неспособны на это. Если они вообще в состоянии говорить в такие минуты, они говорят самым обыкновенным, будничным языком, разве что немножко бессвязней, потому что у них путаются мысли и слова.

- Шэк, - внушительно произнес редактор Уэстбрук, случалось ли вам когда-нибудь вытащить из-под трамвая безжизненное, изуродованное тело ребенка, взять его на руки, принести и положить на колени обезумевшей от горя матери? Случалось ли вам слышать при этом слова отчаянья и скорби, которые в эту минуту сами собой срывались с ее губ?

- Нет, не случалось, - отвечал Доу. - А вам случалось?

- Да нет, - слегка поморщившись, промолвил редактор Уэстбрук. - Но я прекрасно представляю себе, что она сказала бы.

- И я тоже, - буркнул Доу.

И тут для редактора Уэстбрука настал самый подходящий момент выступить в качестве оракула и заставить умолкнуть несговорчивого автора. Мыслимо ли позволить неудавшемуся прозаику вкладывать в уста героев и героинь журнала "Минерва" слова, не совместимые с теориями главного редактора?

- Дорогой мой Шэк, - сказал он, - если я хоть что-нибудь смыслю в жизни, я знаю, что всякое неожиданное, глубокое, трагическое душевное потрясение вызывает у человека соответственное, сообразное и подобающее его переживанию выражение чувств. В какой мере это неизбежное соотношение выражения и чувства является врожденным, в какой мере оно обусловливается влиянием искусства, это трудно сказать. Величественное, гневное рычанье львицы, у которой отнимают детенышей, настолько же выше по своей драматической силе ее обычного воя и мурлыканья, насколько вдохновенная, царственная речь. Лира выше его старческих причитаний. Но наряду с этим всем людям, мужчинам и женщинам, присуще какое-то, я бы сказал, подсознательное, драматическое чувство, которое пробуждается в них под действием более или менее глубокого и сильного переживания; это чувство, инстинктивно усвоенное ими из литературы или из сценического искусства, побуждает их выражать свои переживания подобающим образом, словами, соответствующими силе и глубине чувства.