Читать «Поцелуй или смерть» онлайн - страница 17

Куртис закрыл дверь, открыл один из ящиков и поставил на стол бутылку виски и два стакана.

— Угощайтесь.

Менделл отрицательно покачал головой и сел на краешек стула.

— Если не возбраняется, я откажусь, вчера достаточно нагрузился.

— Да, можно сказать… — признал Куртис, наливая себе в стакан виски и начиная пить маленькими глотками. — Знаете, мне должны заплатить больше. Мне пришлось проделать эту проклятую работу, чтобы вытащить вас оттуда. — Он добродушно рассмеялся, что очень понравилось Менделлу. — Вы не задаете себе вопрос, Барни, что же все это может означать, а?

— Задаю, — согласился Барни. — Какой залог внесли за меня?

Куртис поставил бутылку и стаканы на место.

— Дорого.

— А кто заплатил? Галь?

Куртис уселся за письменный стол и положил на него ноги.

— Вы очень далеки от истины.

— Тогда кто?

— В настоящий момент будем считать, что это некто, сильно в вас заинтересованный. Некто очень влиятельный.

Менделл наполовину привстал со стула.

— Не тот ли тип, который ухлопал блондинку?

Куртис прикурил сигарету и толкнул пачку через стол Барни.

— Нет, этим по-прежнему занимается инспектор Карлтон.

— Хотите я вам что-то скажу? — Барни снова сел.

— Что именно?

— Я не верю, что я убил ее.

Прикурив, Куртис потушил спичку.

— Я тоже склонен усомниться в этом. И даже очень. Установив время смерти в четыре часа, полиция нам обоим тем самым очень облегчила задачу. — Неожиданно, резко изменив тему разговора, он спросил: — Каким было настоящее имя вашего отца, ну, до того, как он натурализовался в Штатах?

— Простите, не понял?

— Ваша фамилия не всегда была Менделл, не так ли?

— Да, старик изменил ее.

— Когда?

— Как только приехал сюда. Задолго до моего рождения…

— А какова была ваша фамилия в Польше?

— Мне ее даже трудно произнести! — засмеялся Менделл. — Менштовский. Но старик упростил ее, понимаете?

— Понимаю.

— Но то, что фамилия была Менштовский, я знаю. И даже видел эту фамилию на письмах брата моего отца.

— Которого звали Владимиром?

— Да, совершенно верно.

Немного подумав, Куртис продолжал:

— Родился в Гданьске в тысяча восемьсот девяносто седьмом году и женился на Софии Внела, чешке, тысяча девятьсот двадцать второго года рождения. — Он выпустил дым к потолку. — Профессор физики в университете в Польше, позднее в Сорбонне. Эмигрировал в Сан-Пауло, Бразилия, в тысяча девятьсот сорок третьем году, где открыл собственную лабораторию. Умер четырнадцатого сентября тысяча девятьсот сорок седьмого года, вдовец, детей не было.

— Мы даже не знали, что он умер, — как бы извиняясь, проговорил Менделл. — Мы потеряли его следы во время войны. — Он нагнулся вперед. — Но как произошло, что вам так много известно о моем дяде Владимире? Какое отношение это имеет к тому, что вы вытащили меня из тюрьмы?

— Мы дойдем до этого, — Куртис продолжал курить. Что-то очень знакомое было в голосе Куртиса, и внезапно Менделл понял, что именно. Это тон, который угнетал его. Раньше он уже пережил это ощущение, и особенно в ту ночь, когда после отбоя, мучаясь от бессонницы, слушал в больнице далекие звуки улицы, вспоминая предыдущие беседы с врачами, и повторял себе, что все, что когда-то случилось с Барни Менделлом, навсегда осталось с ним.