Читать «Христос спускается с нами в тюремный ад» онлайн - страница 96

Вейнгертнер полагал, что это было предварительным этапом целого процесса. "Наши господа научились этому у русских, а русские у Пекина. Следующим будет публичная исповедь. При Мао-Дзе-Дуне китайцы должны были заниматься учебой на фабриках, конторах и на улицах. Потом их заставляли обвинять себя и признаваться в том, что 5, 10 или 20 лет тому назад они готовили заговор против пролетариата. Кто ни в чем не сознается, того заключают в тюрьму как закоренелого контрреволюционера. Кто признается в чем-то, тот должен тоже пойти в тюрьму за то, в чем он признался. И так люди пытаются одновременно сознаться и не сознаться. Они признаются в предательских мыслях, но отрицают, что когда-либо осуществили их. Один доносит на другого. Все доверие между друзьями и внутри семей разрушено. Теперь они начинают тем же способом обращаться с нами".

Отец Фацекас сказал: "Сатана должен всегда подражать Богу. Это карикатура христианской исповеди".

"И как долго должно это продолжаться?" - спросил Гастон.

"Пока вы поверите, что "коммунизм - это хорошо", может быть годами", сказал Вейнгертнер.

Нашим следующим политическим оратором был полный веселый человек. Он рассказал нам о новой чудесной Румынии, которая расцвела при шестнадцатом годовом плане Георгиу-Дежа и о рае, которым уже наслаждались те, кто считал партию достойной. Он описал нам привилегии, которые были представлены преданным работникам: хорошая еда, потоки вина, великолепный отпуск в курортных местах на Черном море, кишащих девушками в бикини. "Но я совсем забыл, - засмеялся он, - многие из вас еще ни разу не видели бикини. Вы даже не знаете, что это такое, бедные парни. Я хочу вам это объяснить. Не только на упадочном Западе существуют лучшие вещи в жизни".

В его глазах появился блеск, его голос стал хриплым, когда он лукавой ухмылкой начал нам описывать грудь, тело и бедра. К своей непристойной речи он примешивал радость, которую давали вино и путешествия.

Никогда еще я не видел на лицах людей такой похоти, как тогда в том большом зале. Многие из сидящих в нем были отвратительны и внушали страх своим подобием с похотливыми животными. От распутных разговоров словно бы ветром сдуло их человеческое достоинство. Осталась только жажда наслаждений.

"Все эти радости ожидали нас, - убеждал оратор. - Вот дверь. Вы можете ее открыть, если пожелаете. Сбросьте с себя реакционный идейный хлам, который сделал вас преступниками! Переходите на нашу сторону! Научитесь быть свободными !"