Читать «Христос спускается с нами в тюремный ад» онлайн - страница 14

Дулгеру был образованное чудовище, создавшее себя по образу советского дипломата, с которыми он поддерживал отношения. "Я неохотно допускаю пытки", - говорил он мне. Поскольку в тюрьме ему было все подвластно, то он не придавал особого значения письменным показаниям и свидетелям. Часто он приходил ко мне в камеру ночью, совсем один, чтобы продолжить допрос. Решающий допрос длился в течение многих часов. Он спрашивал меня о моих связях с англиканской миссией и том, что я там делал. Он становился все беспощаднее.

"Знаете ли вы, - сказал он ехидно, - что уже сегодня ночью я могу отдать приказ казнить вас как контрреволюционера?"

"Господин полковник, - сказал я, - вам сейчас представился случай провести эксперимент. Вы сказали, что можете позволить застрелить меня. Я знаю, что это правда. Положите свою руку на мое сердце. Если оно начнет биться учащенно, то это будет означать, что я боюсь. Тогда нет ни Бога, ни вечной жизни. Если же оно будет биться спокойно, то это означает: я пойду к Единому, которого люблю. Тогда ваше сознание изменится, и вы признаете, что есть и Бог и вечная жизнь".

Дулгеру ударил меня по лицу, но тут же пожалел о том, что не смог сдержаться. "Вы - дурак, Георгеску, - сказал он. -Разве вы не замечаете, что всецело зависите от моей милости. Ваш Спаситель, или как вы его там называете, никогда не откроет ворота тюрьмы, и вы никогда не увидите Вестминстерское аббатство".

Я сказал: "Его зовут Иисус Христос, если Он захочет, Он сможет освободить меня, и я увижу Вестминстерское аббатство".

Дулгеру тупо уставился на меня. Он с трудом переводил дыхание. Потом закричал: "Значит так! Утром вы познакомитесь с товарищем Бринцару".

Майор Бринцару, правая рука Дулгеру, осуществлял контроль за помещением, в котором хранились дубины, резиновые дубинки и плетки. У него были волосатые руки как у гориллы. Другие чиновники, проводящие допросы, пользовались его именем для угроз. Современный русский поэт Вознесенский пишет: "В эти дни невыразимого страдания действительно можно назвать счастливым того, у кого нет сердца". В этом отношении Бринцару был счастливым человеком. Он продемонстрировал мне свой ассортимент оружия. "Есть ли у вас особые желания? - спросил он. - Мы здесь довольно демократичны". Потом он показал свой любимый инструмент - длинную черную резиновую дубинку: "Взгляните на марку фирмы". Там стояло:"Сделано в США".

"Мы бьем плетью, - сказал Бринцару, обнажая между тем свои желтые зубы, - ваши же американские друзья поставляют нам для этого свои инструменты". Он отправил меня в камеру, чтобы я мог все обдумать.

Охранник рассказал мне, что до войны Бринцару работал шофером у одного из правящих политиков. С ним обращались там как с членом семьи. Приход к власти коммунистов способствовал неожиданному взлету Бринцару в тайной полиции. И вот однажды к нему на допрос привели молодого заключенного. Это был сын того самого политика, у которого работал ранее Бринцару. Арестованный пытался организовать патриотическое подпольное движение. "Я тебя так часто держал на коленях, когда ты был еще ребенком", - сказал Бринцару. Потом он пытал юношу и застрелил его собственными руками.