Читать «Буйный бродяга № 6, зима 2017-18» онлайн - страница 97

<…> Далее в этой хронологии, без Холокоста и с мертворожденным фашизмом, привлекательность сионизма естественным образом меркнет, означая, что решительного побуждения к созданию государства Израиль не возникает. Nakba — „катастрофа“ массовых этнических чисток палестинцев в 1948 году — не происходит, а Ближний восток избегает всей серии арабо-израильских войн. <…> Социалистические правительства сносят все формальные юридические ограничения и неформальные предрассудки против евреев по всей Европе…

<…> Синоним этнических и религиозных конфликтов сегодня, в этой хронологии Ближний восток будет не только более мирным, демократичным и процветающим, но более этнически и религиозно разнообразным, благодаря его энергетическим богатствам, более широко распределенным по региону. Он не будет знать баасистских диктатур, милитаризма и упадочного монархизма. В этой хронологии тихие дни Бейрута простираются далеко в будущее, поскольку он становится финансовой и культурной столицей новой Арабской республики, а также пристанью для изгнанников: контрреволюционеров, свергнутых монархов, фашистских мечтателей, алкоголиков-аристократов, белых офицеров и бывших сотрудников тайной полиции, бегущих от пролетарского правосудия».

В этой реальности не будет ни Саудовской Аравии, ни Аль-Каиды и афганских «борцов за свободу», ни прочих группировок радикальных исламистов, а в Персии не будет ни шаха, ни аятолл.

Альтернативные судьбы некоторых крупнейших политических лидеров были описаны ранее, а некоторые так и не стали во главе государств.

«Сталин был уже видным, пусть и не известным публично, большевиком во время русской революции, без независимого политического влияния. Без изоляции и интернализации революции он никогда не оказался бы на посту, возглавляющем бюрократическое окостенение раннего Советского государства.

<…> В этом мире он был бы поглощен задачами национального развития и модернизации советского Закавказья и Туркестана — работа, которая, несомненно, предоставила бы ему много возможностей для использования личной власти и бюрократических интриг, которые доставляли ему удовольствие. Но сколько бы власти он ни сумел заполучить, мощь западной революции сокрушила бы личные замыслы любого отдельного бюрократа, пусть злонамеренного и могущественного, в далеком восточном аванпосте большой федерации. Хотя втайне он и ревновал к более смелым и знаменитым фигурам, таким как Троцкий, Сталин должен был выражать почтение успехам Троцкого как военного лидера и организатора революции; мрачный грузин оставался лояльным троцкистом вплоть до своей смерти в 50-х».

<…> «Гитлер был подхвачен суматохой революции и контрреволюции в Европе, но, поскольку фашизм в этой хронологии оказался мертворожденным, массовое движение, которое он мог бы взять в свои руки и возглавить, так и не возникает. Он дрейфует из политики обратно в богемный полусвет, откуда он появился, находя все больше времени для иных интересов, таких как опыты с шарлатанскими снадобьями и инъекции амфетамина.