Читать «В двух шагах от солнца (сборник)» онлайн - страница 67

С запада молчаливыми стройными рядами входили в город отряды индейцев майя. Полуголые, краснокожие и загорелые, с томагавками на плечах, они сурово и голоступо утаптывали декабрьский снег. С неба падали метеориты, врубаясь в крыши домов, разнося в щепки неправильно припаркованные машины.

В чёрном небе злокозненно хмурился синий глаз планеты Нибиру. Земная ось колебалась, острым концом вспарывая небесный купол, так что звёзды сыпались с него градом.

И тут, неожиданно и ослепительно, вся вселенная озарилась вспышкой теоретически — большого взрыва. Заломило глаза, сердце ухнуло и понесло. "Вот и конец!" — мелькнуло в Ивановой голове.

— Свет! — закричала над ухом Машка. — Люди, свет дали!

Иван поднял голову со стола, вытер со щеки слюни, сонно захлопал глазами, привыкая к свету.

"Ну слава богу, приснилось! — с облегчением подумал он, потягиваясь. — Ничего не было!".

Рядом, сзади и внизу, кто-то всхрапнул, зачмокал губами. Иван неуверенно оглянулся в ту сторону.

В по — хрущовски узком промежутке между диваном и телевизором валялся пожарник Фёдор. Его рука по — хозяйски обнимала бюст Светы, на лице которой, сбившись и скомкавшись, неаккуратными патлами прилепилась дедморозовская борода Дмитрия Медведева, храпящего на кресле в углу, в объятиях Майи.

Насовсем

Открываю дверь. В комнате полумрак; тепло пахнет детством и сном. Сквозь лёгкую штору ещё не пробился тихий рассвет.

Она лежит на боку — капелька моя, облачко моё, ненаглядная.

— Эй! — зову полушёпотом, проводя заскорузлой ладонью по её щеке.

Она приоткрывает сонные глаза, шепчет удивлённо:

— Папка…

Это она ещё не проснулась, не поняла.

А потом:

— Папка! — и обхватывает шею ручонками своими тёплыми, виснет, прижимается и плачет.

Что ж ты плачешь-то, дурёха… Ведь я ж вернулся, ну… Будет, будет тебе.

— А ты насовсем? — спрашивает недоверчиво, замирая.

— Да вроде насовсем, — улыбаюсь я. — Посражался, вот, да и говорю врагам: хватит уже воевать, ребята. Айда по домам, а то меня Капля заждалась.

Смеётся. Тычется лицом в небритую щёку — чисто котёнок.

Стискиваю тёплый комочек. Она пахнет вишнёвым вареньем, которое готовили вчера. А ещё ванилью. И любовью вечной и щемящей, как…

Пуля наконец добирается до сердца. Не задумываясь, не останавливаясь, с ликованием — бьёт. Сильно бьёт. Падаю обратно в окоп…

Вот вроде ж лето ещё, а небо — осеннее какое-то, тяжёлое. Такое тяжёлое, что не вдохнуть.

Цветы для Сони

— Ну что смотришь? — спросил Иван, глядя в грустные собачьи глаза. — Жрать хочешь?.. Я тоже, брат, хочу. Так хочу, что хохочу. У нас ведь оно как: вчера ничего не ели и сегодня вчерашнее подогрели. Так что ты лучше иди, иди по добру по здорову, не вводи в искушение… Слышь, Чебурек, тебе говорят. Иди! Ты хоть и тощий и блохастый, а всё же живность. Так что давай, не смущай.

Он мягко оттолкнул собачью морду, встал и, крякнув, поднял на плечо свой аккордеон. Чебурек — грязно — рыжая лохматая дворняга — сделал несколько шагов в сторону и замер в раздумьях. Он колебался: идти ли ему за Иваном, или попробовать пробежаться до рынка. Что-то подсказывало ему, что от Ивана толку сегодня будет мало. С утра над городом повис мелкий противный октябрьский дождь. А в дождь, известное дело, много не заработаешь. Если и выходит кто в такую погоду, в выходной-то день, так разве что пьянчуги — за опохмелом, — да те немногие бедолаги, которым всё одно где пропадать.