Читать «Агент № 1» онлайн - страница 126

— Католик ли Кондопулос, я не знаю, но Иванов точно католик, — ответил обеспокоенный Папазоглу.

Когда заключенные возвращались назад, один из греков, работавший в охране, шепнул Папазоглу, что немцы привезли в тюрьму четыре гроба. Приговоренные об этом ничего не знали. К утру послышались тяжелые шаги. У двери Георгия немцы остановились.

— Iwanow, r-r-raus!^[9] — услышали в соседних камерах крик.

Вызванный в коридор осужденный выслушал сообщение, которое ему переводила Маргарита Христофилу:

— Иванов, в помиловании вам отказано. Немецкое командование отдало приказ привести приговор в исполнение сегодня утром…

Осужденного направили в левую часть коридора, кандалы его тихонько позвякивали. В конце коридора, у камеры № 13, его ожидал специально приглашенный ксендз.

Немец подошел к следующей камере. Снова раздалось громкое «r-r-raus», адресованное на этот раз Димитриосу Янатосу. После известия о предстоящей казни тот попросил свидания с братом. Одновременно доктор Костас Янатос принялся с криком колотить в дверь своей камеры. Комендант приказал открыть дверь, и братья бросились друг другу в объятия. Димитриос отдал Костасу фотографии матери и жены, золотое обручальное кольцо.

— Костас, — сказал он, — если уцелеешь, позаботься о женщинах. И отомсти за мою смерть!

Следующими были Малиопулос и Кондопулос. Итак, теперь стало известно, для кого приготовлены четыре гроба…

Позднее Папазоглу рассказывал о последних минутах в тюрьме следующее. Проходя мимо камеры Папазоглу, Георгий обернулся и крикнул:

— Михаил, ухожу! Да здравствует Греция! Да здравствует Польша!

Кондопулос также прокричал:

— Ясас педиа! Зито то эфос! — Живите, дети мои! Да здравствует народ!

Янатос крикнул:

— Экдикиси! — Месть!

Четвертый из осужденных, Малиопулос, шел по-солдатски спокойный, не произнося ни единого слова. Оставшийся в живых доктор Янатос также вспоминал последние слова, которые он услышал от брата:

— Запомни обоих братьев Лабринопулосов — предателей! Запомни мою смерть!

Георгий же, когда проходил мимо камеры, в которой находился доктор Янатос, крикнул ему:

— Коста, ты должен жить и отомстить за нас… Скажешь всему греческому народу, кто нас предал… Да здравствует Польша и Греция! Смелее, доктор, смелее!

Приговоренные вели себя мужественно, как настоящие солдаты, которые в уже проигранном сражении пытаются приободрить тех, кому еще осталась возможность сражаться.

— Марширен! Шнелль! Шнелль! — кричал офицер. По четверо солдат окружили каждого из приговоренных. В ту минуту все поразились, когда, шагая по коридору, Иванов вдруг бодрым и почти веселым голосом затянул какую-то песню. Греки уже знали, что это мазурка «Еще Польска не згинела». Как могли, подпевали они ему, а затем и сами запели: «Узнаю тебя по острию твоей грозной сабли…» — слова греческого национального гимна. С припевом «Гере о гере, элефтериа!» — «Приветствую, приветствую тебя, свобода!» они оказались во дворе. Всем было приказано развязать шнурки на ботинках, что должно было помешать осужденным в случае бегства.