Читать «Летчик Мишка Волдырь» онлайн - страница 31

— Я прежде тоже не боялась, — сказала Ленка.

Шелуха завитыми червяками сползала с картошки и, скользя через нож, падала в корзинку.

— Я с того дня боюсь, когда брат умер. Мы тогда в Царицыне под мостом жили, в трубах. Я ночью проснулась, говорю Петруше — холодно мне. Он не отвечает. Я потрогала его, — спишь, Петрусь? А он мертвый.

Тоня вздрогнула.

— Отчего это он?

— Не знаю. Тиф, наверно.

Ребята молчали. У Ленки запрыгали руки, картошка выпала и покатилась по земле.

Тоня обняла ее.

— Не плачь.

С того дня Лена полюбила Тоню.

XXI. Веселый день

Шурка Фролов стоял с Чистяковым у козел и пилил дрова.

— Ишь, криводушное! И кто тебя выдумал? — бранился он, укладывая на козлы корявое, скрюченное бревно.

Чистяков работал не за страх, а за совесть. Крупные капли пота текли по его упрямому лбу, волосы на висках слиплись.

— Ну, и пекло! Восьмой час, а как жжет!

Шурке было и того жарче: руки и плечи все не заживали, он обжог их снова и теперь должен был ходить в рубашке.

— Фьють-ють, фьють-ють, фьють-ють, — подсвистывал Шурка в лад пиле.

— А что, если бы это была шея, а не полено, стал бы ты пилить? а?

— Если бы белого шея — стал бы, — ответил Чистяков.

Шурка Фролов с Чистяковым большие друзья.

Они сдружились еще, когда вместе жили при части ГПУ. С тех пор, как в детский дом попали, — держатся друг за дружку, как черт за Петрушку.

— Что, каргач, чья взяла? распилили тебя все-таки? — говорит Шурка, отбрасывая в сторону последний чурбак.

Взялись за новое бревнышко. Распилили. Только Шурка вдруг закричи:

— Чур, отвечать на пару!

— За что отвечать?

— Да ведь мы ходулю распилили, — она, небось, нужная! Дяденька вчера дрова привозил, она у него отдельно поверх дров лежала!

Костя струсил.

— Что ты! Чего ж ты ее на козлы клал?

— А ты чего смотрел? — засмеялся Шурка — Знай себе пилит. Баранья голова.

Костя осердился, плюнул и ушел.

Шурке — смех.

— Дрессированный! Костя! — закричал он ему вдогонку, — я пошутил!

Но тот даже не обернулся.

Мимо сарая, где держали кур и поросят, шмыгнули Мишка Волдырь и Кочерыжка.

Шурка окликнул их.

— Ребя, куда вы?

— В лес. Цоб-Цобе говорит, на горе ежевика поспела.

— И я с вами!

— Одень стукалки, искарябаешься, — сказал Мишка.

Шурка сбегал в чулан, выбрал из кучи деревянных сандалий пару себе по ноге и нагнал ребят.

— Это я-то искарябуюсь? — засмеялся он. — У меня ведь кожа, как у слона. Видал в Зоологическом слона? Вот такая самая у меня кожа!

Пошли по шоссе, но не к морю, а вверх, в гущу леса. Небо становилось синей и синей: красная крыша совхоза потонула далеко в зеленых волнах холмов. Воздух казался густым от треска цикад, задорный ветер порой налетал с моря и ударял наотмашь прямо в лицо; ветер пахнул солью, смоленым канатом и мокрыми парусами.

Кочерыжка неловко ступил, из под ног у него посыпался горячий песок, и два яичка, — маленькие и белые, — покатились вниз.

— Черепашьи яйца!

— Чур, на одного!

— А эти нам!

В ямке лежало еще два яйца.

Выпили, — Кочерыжка пару, Шурка одно и Мишка Волдырь одно.

— Чисто куриные!

— В Москве скажи кому, — ел черепашьи яйца, — не поверят.

— Факт.