Читать «Эссе 1994-2008» онлайн - страница 226

При имени Александра возникают в памяти размах Адмиралтейства и колоннад Казанского собора, арки Сената и Генерального штаба, вздыбившиеся квадриги, надувающие щеки Славы, и оружие, множество оружия, целые связки копий, мечей и стрел везде, на полах и потолках, решетках и блюдцах, фасадах и подсвечниках. Первый бал Наташи Ростовой, первая глава «Евгения Онегина» и лучшая в мире мебель, лучшая, во всяком случае, на наш, русский вкус. Империя в сиянии золоченой бронзы и малахита.

Впрочем, в России все не то, чем кажется. За вставшими на дыбы квадригами плелась страна, от триумфа в Париже возвратившаяся к барщине. Зародившийся новый век так и не наступил, мечты о Разуме и Свободе обернулись бесчеловечным идеализмом аракчеевских поселений да фанатичным мистицизмом Фотия, и Россия с убедительной внятностью показала, что ее «золотой век» неизбежно связан с духовной диктатурой. Такое вот свойство нашего национального характера.

Совпадение двух Отечественных войн удивительно. В том и в другом случае победа России, бывшая столь желанной для Европы, в конечном счете породила ненависть к победителю. В том и другом случае жертвы России были неисчислимы, в то время как выгод - никаких. В том и другом случае победа, давшая России право распоряжаться судьбами мира, неминуемо сулила внутреннюю стагнацию. Как от Венского конгресса шла прямая дорога к Крымской войне, так и Потсдам привел к Афганистану и распаду СССР. Перекличка ампира александровского и ампира сталинского подчеркивает эти совпадения c наглядной резкостью.

Эрмитажная выставка «Александр I. "Сфинкс, неразгаданный до гроба…"» виртуозно повествует о судьбе Императора. Масса документальных свидетельств и изобразительных материалов призвана обрисовать двойственность образа этого повелителя, столь же страстно любимого сколь и страстно проклинаемого современниками и потомками. Сразу же вспоминается роман Мережковского и его император Александр, чью душу столь безжалостно раздирает неразрешимое противоречие между властью и человечностью, что воля его оказывается парализованной. Страдательное бездействие становится единственным оправданием перед Высшим судом, и поэтому роман Мережковского заканчивается дорогой, по которой бредет загадочный старец Федор Кузьмич, бредет в никуда, то есть - в вечность. Страдающий царь, страдающий Бог - мечта всей России. За страдания человека все можно простить императору. Вот и выставка заканчивается рассказом о Федоре Кузьмиче - легендой об искуплении.23.06.2005

Проект

Выставка «Все и Ничто» в Королевской Академии

Много лет назад, в большой столице маленькой европейской страны, жил-был король. Королем он стал недавно, придя к власти после режима черных полковников, измучивших его родину, и поэтому поклялся быть во всем крайне левым и радикальным. Он был так радикален, что все свои деньги тратил на актуальное искусство, и парады, театры, загородные прогулки занимали его только потому, что он мог показать тогда свою авангардность. Каждый час дня он только об этом и думал, и как про других королей часто говорят: «Король в совете», так про него говорили: «Король с авангардистами».