Читать «Эссе 1994-2008» онлайн - страница 195

Пример Рима вдохновлял ренессансных правителей, и собрания живописи, скульптуры и драгоценных предметов стали непременным атрибутом власти. Тираны итальянского Ренессанса всеми правдами и неправдами старались заполучить самые прекрасные, самые знаменитые, самые редкие вещи в свои коллекции. Именно они ввели в моду картинные галереи, и затем европейские короли принялись усердно им подражать, наполняя свои дворцы искусством или тем, что они искусством почитали. История наиболее богатых и славных коллекций всегда связана с какими-нибудь несправедливостями. Музей в Вене получил большую часть своих сокровищ после разграбления Праги в XVII веке, Лувр стал великим музеем после походов Наполеона, ограбившего Европу, англичане тоннами вывозили культурные ценности из своих колоний для Британского музея, Берлин обогатился Пергамским алтарем и вавилонскими древностями во время строительства Багдадской железной дороги и германского влияния в Турции, великие американские коллекционеры воспользовались обнищанием Европы, часто заключая весьма спорные с правовой стороны сделки.

История несправедлива. Последовательно нагромождая преступления, она приводит к тому, что сильный торжествует над слабым, хитрый подчиняет простодушного, коварный побеждает чистосердечного. Разрушения, грабежи и массовые убийства заполняют повествования о жизни народов, лежат в основе государств, причем крайне редко победитель превосходит талантом и мудростью побежденного. Несправедливо то, что римляне вывезли из Греции скульптуры Фидия и Праксителя, что венецианцы из Константинополя утащили своих знаменитых коней, что итальянские монастыри и церкви остались с голыми стенами, а украшавшие их когда-то картины и фрески разбрелись по всему миру… Однако нет ничего страшнее в истории, чем жажда реванша. Для того, чтобы перестать множить исторические преступления, когда-то надо поставить точку и отказаться от бесконечного перетаскивания культурных ценностей с места на место.

Как бы ни были связаны музеи с политикой, история культуры имеет свою собственную целостность. Сокровища Греции, перевезенные в Рим в результате агрессии римских легионов, именно посредством осмысления их в латинской культуре стали достоянием европейского мышления и тем самым оказались сохранены. Лорд Элгин, снявший с афинского Парфенона фризы и скульптуры, очень ловко провернул всю операцию, пользуясь беспомощностью греков и безграмотностью турок, но в тоже время он сделался спасителем фидиевских скульптур. К сожалению, а может быть, и к счастью, вывезенные афинские мраморы стали частью европейской культуры именно благодаря неблаговидному с точки зрения научной археологии поступку, и именно Лондон, Париж и Берлин, где хранится большинство шедевров греческой скульптуры, научили греков археологии и культу афинских древностей. Французы во время отступления из Египта прихватили с собой Розеттский камень, но они и расшифровали иероглифы. Великие музеи, детища имперских амбиций, давно уже стали памятниками культуры, и разрушение целостности их коллекций явилось бы новым варварством и новым преступлением.